Денис Давыдов - Дневник партизанских действии 1812 года
позиция, которою князь Багратион также не мог остаться довольным. Во время
осмотра новой позиции Ермоловым граф Павел Строганов указал ему на
следующую ошибку Толя: его дивизия была обращена затылком к тылу стоящей
позади ее другой дивизии. Трудно объяснить себе, каким образом столь
искусный и сметливый офицер, каков был Толь, мог делать столь грубые
ошибки; почитая, вероятно, невозможным принять здесь сражение, он не
обратил должного внимания на выбор позиции. Несмотря на записку, поданную
Барклаю Ермоловым, всегда отдававшим полную справедливость способностям и
деятельности Толя, он был выслан из армии. Князь Кутузов, проезжая в армию
и найдя Толя в Москве, взял его с собою. Впоследствии он приобрел большую
опытность и заслужил репутацию искусного генерала. Он, в качестве
начальника главного штаба, принимал участие в войнах 1828, 1829, 1831
годов; эти войны, в особенности первая половина войны 1831 года, богаты
немаловажными ошибками. Зная недружелюбные отношения графа Дибича и Толя
между собою, невозможно положительно сказать, в какой степени каждый из них
здесь виноват; во всяком случае, Толь, по званию своему во время ведения
этих войн, не может не принять на себя ответственности за многое,
совершенное в эту эпоху. Но венец его славы -это взятие Варшавы; здесь
деятельность, мужество и в ocoбeннocти вполне замечательная решительность
Толя достойны величайших похвал.
[58] Ковна заключала в себе огромные магазины и казну в два с половиною
миллиона франков. Местечко сие защищаемо было полутора тысячами человек
новобранных немецких воинов и сорока двумя орудиями, из коих двадцать пять
имели полную упряжь.
[59] Когда по совершении сего блистательного подвига Сеславин кормил
лошадей и отдыхал за Березиной, казачий генерал Денисов с партиею от
Платова отряда перешел чрез пустой город и донес атаману, что он занял
оный, а не Сеславин. Платов приказал последнему отдать пленных Денисову и,
взяв на себя как славу занятия Борисова, так и открытия сообщения с
Чичаговым, донес о том главнокомандующему. Пораженный такою наглою
несправедливостью, Сеславин того же дня написал генералу Коновницыну:
"Платов отнимает славу моего отряда, усиленного пехотою Чичагова. Неужто
надо быть генералом, чтобы быть правым? Спросите обо всем у адмирала, я
врать не стану".
Девятнадцатого был сделан запрос от светлейшего Чичагову, правда ли, что
Сеславин, усиленный его пехотою, первый занял Борисов, открыл сообщение
графа Витгенштейна с его армией и чрез то был виновником взятия нескольких
тысяч пленных? Вот ответ Чичагова: "Иметь честь получить предписание вашей
светлости от 19-го сего месяца под Є 553, обязанностию поставляю донести,
что гвардии капитан Сеславин, действительно, первый занял город Борисов и
открыл сообщение со мною генерала от кавалерии графа Витгенштейна, доставя
от него в то же время письменное ко мне об его движении и предположениях
уведомление; равным образом и сдача в плен нескольких тысяч неприятеля была
следствием занятия им сего города и соединенного действия с вверенною мне
армиею корпуса графа Витгенштейна. Чичагов. Є 1944. Ноября 22-го дня 1812
года. М. Илия".
Я вошел в подробности сего случая для того только, чтобы показать, сколько
дух зависти обладать может и воином, свершившим круг, обильный
блистательными подвигами, гремевшим в Европе (главным именем и коему
желать, кажется, ничего не оставалось. Что же должно было ожидать
партизанам от тех, кои, удрученные пышными названиями, считают число чинов
и крестов своих числом контузий и поклонов, приправленных подарками
сочинителям реляций и представлений.
[60] 1810 года на штурме Рущука, шедший спереди колонны с охотниками, он
получил жестокую рану в правую руку; пуля раздробила кость и прошла
навылет.
[61] Кажется, что светлейшего намерение было подстрекнуть графа Ожаровского
на следование поспешнее к Гродне, дабы тем облегчить покушение на сей город
моей партии, ибо 4-го числа послана была к нему бумага следующего
содержания: "Весьма приятны были светлейшему данные вашим сиятельством
известия; а как неприятель, вероятно, отступает за границу нашу, то и
приказал его светлость по близости вашей к Шварценбергу наблюдать за его
движениями и предоставляет вам случай завладеть Гродною. Генерал-лейтенант
Коновницын". Означенная бумага разъехалась с рапортом графа Ожаровского, в
котором он писал: "В Белице и в окрестностях ее совершенный недостаток в
провианте, а особливо в фураже, по долговременному пребыванию там
австрийских войск; почему, заняв донскими казаками Белицу и Ищолку, прошу
ваше превосходительство позволить мне с остальною частию вверенного мне
отряда остаться в Лиде для удобнейшего продовольствия и поправления
кавалерии. Генерал-адъютант граф Ожаровский". 8-го числа декабря отряд его
приказано было распустить.
[62] Сабля эта, осыпанная драгоценными алмазами, была пожалована ее отцу
императрицей Екатериной во время каруселя. Письмо графини Орловой было
доставлено Милорадовичу чрез адъютанта его Окулова; Милорадович в
присутствии своего штаба несколько раз спрашивал у Окулова: "Что говорила
графиня, передавая тебе письмо?" - и, к крайнему прискорбию своему, получал
несколько раз в ответ: "Ничего". Милорадович возненавидел его и стал его
