Александр Боханов - Царь Алексей Михайлович
Указанное максималистское отношение к «букве Православия» не было у староверов пустопорожним; Феодор умер за свое исповедание веры. При Царе Федоре Алексеевиче, в апреле 1682 года, Феодор принял мученическую смерть на костре в Пустозерске вместе с другими знаменитыми защитниками «старого обряда»: Аввакумом, Епифанием и Лазарем…
Необходимо назвать основные пункты никоновских нововведений, которые ранили русскую религиозную совесть и внесли сумятицу в души немалого числа верующих.
1. Вместо двоеперстного крестного знамения, которое было принято на Руси от Греческой Православной Церкви вместе с Христианством в X веке и которое являлось частью святоапостольского предания, было введено троеперстие.
2. В старых книгах, в согласии с духом славянского языка, всегда писалось и выговаривалось имя Спасителя «Исус», в новых книгах значилось грецизированное «Иисус».
3. В старых книгах установлено во время крещения, венчания и освящения храма делать обхождение по солнцу в знак того, что мы идем за Солнцем-Христом. В новых книгах введено обхождение против солнца.
4. В старых книгах, в Символе Веры (VIII член), читается: «И в Духа Святаго Господа истиннаго и животворящаго», после же исправлений слово «истиннаго» было исключено.
5. Вместо «сугубой», т. е. двойной аллилуйи, которую творила Русская Церковь с древних времен, была введена «трегубая» (тройная) аллилуйя.
6. Божественную литургию в Древней Руси совершали на семи просфорах, «справщики» ввели пятипросфорие, т. е. две просфоры исключили.
Собственно, данные шесть пунктов и есть главные разделители «староверов» и «нововеров». Центром же расхождений стала замена двоеперстия на троеперстие при Крестном Знамении[244].
25 июля 1652 года Никон был поставлен в Патриархи, но прошло всего около семи месяцев, как между ним и кружком «ревнителей благочестия» произошло открытое столкновение. Поводом стала «Память» Патриарха, разосланная по всем церквам, перед наступлением Великого Поста 1653 года. В ней говорилось: «По преданию св. Апостол и св. отец не подобает в церкви метание творити на колену, но в пояс бы вам творити поклоны; еще и тремя персты бы есте крестились»[245].
Неожиданное единоличное распоряжение нового Патриарха, покушавшегося самочинно изменить старый привычный церковный порядок, вызвало оторопь. Это фактически являлось нарушением канона, так как двоеперстие было утверждено Церковным Собором более ста лет назад. Протопоп Аввакум говорил, что когда получено было распоряжение Никона, «мы же задумались, сошедшееся между собою; видим, яко зима хочет быти: сердце озябло и ноги задрожали. Неронов мне приказал церковь, а сам един скрылся в Чудове, — седмицу в палатке молился. И там ему от образа глас бысть во время молитвы: время приспело страдания! Он же мне, плачущи, сказал; тоже Коломенскому епископу Павлу, его же Никон напоследок огнем сжег в Новгородских пределах[246]; потом — Даниилу, Костромскому протопопу; тоже сказал и всей братии»[247].
Война была объявлена, и «первый выстрел» произвел все-таки Патриарх Никон, став ее зачинщиком. Гонения же на несогласных, развернувшиеся по патриаршей воле в 1654 году, только «добавили огня» и сделали противостояние непреодолимым.
В силу острого общественного звучания, тема о Расколе никогда не оставалась без внимания в России. Так как первопричину его часто сводили в первую очередь к перстосложению при Крестном Знамени, то этот сюжет оказался разработанным чрезвычайно подробно.
В первое время считалось, что, изменяя данный обрядовый знак, русские хотели восстановить каноническую праведность троеперстия, как то «было у греков». В XVII веке греки, действительно, крестились тремя перстами. Потом стало выясняться, что подобная форма явилась греческим нововведением, а ранее, в X веке, когда Русь принимала Христианство, крестились-то как раз двумя перстами.
Как констатировал историк Церкви, «с начала VIII и по начало IX столетия первоначальное единоперстие для изображения Крестного Знамения заменено было у греков двоеперстием… В продолжение столетия, обнимающего последнюю четверть XII и три четверти XIII века вместо двоеперстия у них вошло в употребление троеперстие, и только уже это последнее стало их окончательным перстосложением»[248].
Иными словами, на Руси сохранили «веру отцов», в то время как на православном Востоке возобладала модернизированная форма перстосложения. Подобное многие века считалось нормой на Руси, и официально было зафиксировано в Стоглаве — сборнике канонических и правовых норм, принятых Церковным Собором в 1551 году. Там прямо говорилось (глава 31), что тот, кто не крестится двумя перстами, достоин анафемы[249].
Прошло сто лет, и, начиная с Никона, стали анафематствовать «двоеперстников», что воспринималось немалым числом людей как покушение на устои Веры «завещанные святыми отцами»[250]. Большой православный Собор 1666–1667 года с участием восточных православных патриархов Паисия Александрийского и Макария Антиохийского подтвердил обязательность троеперстия и наложил соборную анафему, вечное отлучение от Церкви тем, кто придерживался старого обряда[251].
Еще в XIX веке профессор Московской духовной академии Н.Ф. Каптерев (1847–1918) заключил, что на «основании вполне веских и достаточных, по нашему мнению, данных мы пришли к убеждению, что двуперстие не есть «новосочиненный» в половине XV века русскими обычай, а обычай древний, практиковавшийся и в Греческой церкви вместе с троеперстием и ею нам переданный при Крещении Руси и потому ставший у нас обычаем господствующим»[252].
Давние наблюдения соответствуют и современным научным изысканиям. «В настоящее время можно считать доказанным, — заключает известный автор, — что старообрядцы были правы: они сохранили старый греческий способ перстосложения, который был изменен самими греками. Двуперстное Крестное Знамение было принято в Византии[253] во время Крещения Руси… Двуперстие было заменено троеперстием у греков в XII–XIII в; на Руси же сохранялась древняя традиция»[254].
Естественно, что Царь Алексей Михайлович, Патриарх Никон, подавляющая часть клира, как и большая часть русской элиты, встав на позицию «исправления» элементов церковного обряда и богослужебных книг, руководствовались исключительно благими намерениями.
Там, где Бог, там, где существует публичная форма поклонения Ему, там не может быть «мелочей», все элементы службы и почитания имеют духоносную основу. Форма и содержание обряда находятся в нерасторжимом смысловом единстве. Как очень точно выразился один из исследователей, реформы Никона не касались основополагающих догматов и принципов Православия; «они касались формы», но, тем не менее, «вызвали необычайно резкую реакцию, поскольку форма и содержание принципиально отождествлялись в традиционном культурном сознании»[255].
