Александр Беляков - Валерий Чкалов
Наконец и цель нашего путешествия — Вашингтон. Жарко как в пекле, так как город лежит почти на широте Константинополя. В этом районе берег Атлантического океана по климату похож на климат Батуми. Жарко, влажно и душно. Город утопает в зелени и состоит из правительственных учреждений. Здесь нам предстояло встретиться с президентом США Рузвельтом.
Уже на вокзале нас встретила большая толпа, представители городских властей, сотрудники полпредства СССР.
Прямо же «с корабля» мы попали «на бал». Во вторую половину дня генерал Вестовер, начальник авиационного корпуса армии США, устроил в нашу честь прием.
Время наше строго регламентировано. Завтра утром едем к президенту США Рузвельту, в полдень банкет в Национальном клубе печати, вечером прием у начальника штаба армии США генерала Крейга. Послезавтра мы должны уже быть в Нью-Йорке на обеде, организуемом Клубом исследователей и Американо-Русским институтом культуры. Кроме того, нам хочется побывать в метеорологическом бюро, на заводах и т. д.
Словом, ни одной свободной минуты. Описывать здесь все эти посещения нет нужды. Но о том, как мы были у Рузвельта, рассказать все же следует.
Белый дом, где работал президент, открыт для доступа всем желающим. Внутри дома и около него много туристов — своих и иностранных — и просто любопытных. У секретаря Рузвельта — большой письменный стол. На нем две-три книги, письменный прибор и единственный телефон. Непривычно показалось видеть стол, не заставленный телефонами.
Рузвельт — плотный, выше среднего роста человек, с умным энергичным лицом. Он уже второй раз подряд избран президентом. Вероятно, его работоспособность значительно снижена из-за тяжелой болезни, которую он стоически переносит уже не первый год. Мы застали его сидящим в круглом кресле за светлым столом, заваленным книгами и документами. С нами он был очень приветлив, шутил, поздравлял. Сказал, что полет будет «записан в историю», что он надеется на скорое установление воздушной связи между СССР и США через Арктику.
Наше пребывание в Вашингтоне закончилось приемом в полпредстве, на котором были члены дипломатического корпуса во главе со старшиной корпуса английским послом, министр торговли, министр труда, начальник штаба армии США генерал Крейг, начальник авиационного корпуса армии генерал Вестовер, почти 70 членов конгресса, помощник государственного секретаря, начальник дальневосточного отдела государственного департамента, директор бюро гражданской авиации и многие другие.
На этом наша «дипломатическая работа» в Вашингтоне закончилась, и мы поехали в Нью-Йорк.
Сан-Франциско, Чикаго, Вашингтон подготовили экипаж к Нью-Йорку, и он не ошеломил нас. Пожалуй, только некоторое время спустя мы начали отдавать себе отчет во всей грандиозности этого города-гиганта.
В Нью-Йорке мало садов и зелени, много каменных громад и автомобилей. Мы, как все «нормальные» туристы, забирались на крышу знаменитого 102-этажного дома, ездили по воздушной дороге, но все же как следует города не осмотрели: свободного времени не было у нас в Нью-Йорке.
В первый же день в огромном зале нью-йоркского отеля «Валдорф Астория» Клуб исследователей и Американо-Русский институт культуры устроили в честь советской авиации торжественный прием.
Виднейшие путешественники, географы, военные и гражданские летчики, исследователи, научные деятели собрались в отеле. Здесь были люди, известные и в советской стране, — Вильямур Стефансон, президент Клуба исследователей, одним из немногих почетных членов которого состоял наш академик О. Ю. Шмидт, летчики Хэтти и Маттерн, летавшие через СССР, участник экспедиции Пири к Северному полюсу негр Матью Хенсон, участник экспедиции Эльсворта летчик Кенион и многие другие.
Недаром один из видных американских журналистов, характеризуя участников вечера, сказал, что это было «собрание знаменитостей» и что о каждом из них можно было бы написать отдельную книгу.
Обстановка была очень торжественная. Прежде всего нас подвели к большому глобусу Клуба исследователей, который испещрен нанесенными на него маршрутами наиболее выдающихся путешествий.
На глобусе были автографы Нансена, Амундсена, Стефансона, Линдберга, Бэрда, Поста, Хэтти, Вилкинса, Чемберлена, Амелии Эрхарт и других исследователей и путешественников.
От Москвы до Ванкувера был нанесен новый маршрут.
— Наш полет! — удивился Чкалов.
— Да, — ответил Стефансон и попросил нас расписаться на этом, своего рода единственном, глобусе.
Семьсот приглашенных аплодисментами выразили свое одобрение по этому поводу.
Когда, наконец, стихли аплодисменты, слово получил Чкалов.
Валерий заговорил о самом дорогом, о нашей Родине.
— Совершая полет из Москвы через Северный полюс в вашу страну, мы на крыльях нашего самолета несли привет от 170-миллионного нашего народа великому американскому народу, — начал Чкалов. — В моей стране поют песню. В этой песне есть такие слова: «Как невесту, Родину мы любим, бережем, как ласковую мать». Вот мысли моего народа.
Садясь в самолет, мы, три человека, имели в своих сердцах 170 миллионов сердец, и никакие циклоны и обледенения не могли нас остановить, ибо мы, выполняя волю своего народа, несли дружбу вашему народу. Примите же от 170-миллионного советского народа привет и дружбу, которые мы вам принесли на своих крыльях.
После Чкалова слово было предоставлено мне. Я нанес на большой карте красным мелом наш маршрут и рассказал, как мы «прорубили окно» из Европы в Америку через Северный полюс.
Собрание закончилось, и мы приступили к своему обычному делу — начали подписывать автографы для сотен гостеприимных американцев.
После этого собрания мы смогли еще лучше познакомиться с известным полярным исследователем доктором Стефансоном.
Простой в обращении, неприхотливый в жизни, доктор Стефансон истинный друг молодой социалистической страны. Мы имели ряд продолжительных бесед, в которых он проявил поразительные знания не только своей, американской, но и советской Арктики. Уже пожилой, Стефансон держался бодро и уверенно, был полон надежд на окончательное освоение Арктики и установление регулярного сообщения через нее между СССР и Америкой. Стефансон собирался к нам в Советский Союз. Его книга «Гостеприимная Арктика», содержащая отчет об экспедиции 1914–1918 годов, переведена на русский язык и издана у нас в Союзе. Она во многом помогла нам при подготовке к перелету.
Но не только со Стефансоном мы установили дружеские отношения. Мы убедились, что американская общественность с первых же дней проявила к нашему перелету немалый интерес. Не было газеты, которая не писала бы об экипаже Чкалова. В большинстве случаев наш перелет оценивался как неоспоримое достижение Советского Союза в области авиации и авиационной техники. Даже пресса Херста, которая до этого времени лила всяческие помои в адрес Советского Союза, даже эта пресса оценивала перелет с положительной стороны.