Бранко Китанович - Человек, который не знал страха
Струтинский сопровождал Кузнецова и на этот раз. Машина у них была та же самая, что и 20 сентября только перекрашенная в зеленый цвет и с другим perистрационным номером. Они остановились на уже знакомом месте и стали ожидать появления Даргеля. Струтинский сделал вид, что устраняет неисправность в моторе, а Кузнецов стоял рядом.
Увидев Даргеля, Кузнецов окликнул его:
– Господин Даргель?
– Да, да! – Даргель повернулся в его сторону.
Кузнецов выхватил гранату, специально приготовленную для этого случая в отряде испанцем Ивансом, и бросил ее в сторону Даргеля. Прогремел взрыв.
Даргель и его адъютант упали на тротуар. Небольшие осколки впились Кузнецову в левую руку, пока он вскакивал в машину.
На этот раз уйти незамеченными не удалось. Невдалеке от места, где произошло покушение на Даргеля, стоял дежурный автомобиль гестаповцев – пикап. Струтинскому и Кузнецову надо было проехать мимо гестаповцев – иного пути не было. На их счастье, шофер пикапа, напуганный взрывом гранаты, никак не мог завести мотор. Когда же наконец пикап тронулся с места, зеленый «опель» был уже далеко.
Началась погоня.
На окраине города Кузнецов увидел гнавшийся за ними пикап с гитлеровцами. Впереди, метрах в ста, был виден такой же зеленого цвета «опель», как у Кузнецова, идущий в том же направлении.
– Сворачивай влево! – крикнул Кузнецов Струтинскому.
Струтинский так круто повернул машину, что она чуть не опрокинулась. Переулком они вылетели на параллельную улицу и помчались уже в обратном направлении – прямо к лесу.
Гестаповцы продолжали гнаться за «опелем». За городом, на шоссе, они открыли по нему огонь. Пуля попала в покрышку, и «опель» на полном ходу занесло в кювет. Из машины гестаповцы вытащили полуживого от страха майора, избили его и увезли в гестапо. Кузнецов лишь на «зеленом маяке» заметил, что ранен в руку. Осколок гранаты впился ему в предплечье, едва не задев артерию. Рана была опасной, так как от малейшего движения рукой осколок мог порвать артерию, и тогда было бы неизбежно сильное кровотечение.
Доктор Цессарский, приступая к операции, хотел было сделать Кузнецову обезболивающий укол, но Николай решительно возразил:
– Доктор, режьте без укола!
– Почему? Операция очень болезненная. Я должен буду разрезать ткани почти до самой кости. А новокаина у меня достаточно.
– Я должен проверить себя. Кто знает, какие пытки придется вынести, если окажусь в лапах гестаповцев. Поэтому мне надо быть готовым ко всему.
Что касается Даргеля, то ему повезло и на этот раз. Граната, брошенная Кузнецовым, разорвалась на мостовой, у самой бровки тротуара, и взрывная волна ударила в противоположную сторону. Взрывом гранаты были убиты адъютант Даргеля и какой-то подполковник, случайно оказавшийся на противоположной стороне улицы, в него угодила ручка гранаты. Даргель же был тяжело ранен и контужен. Специальным самолетом его срочно отправили в Берлин, на чем и закончилась его карьера «государственного» деятеля.
Но прежде чем потерять сознание, Даргель успел произнести:
– Обер-лейтенант! Обер-лейтенант с Железным крестом на груди.
События в Ровно привели в ярость рейхсфюрера Генриха Гиммлера. Он приказал снова сменить руководство гестапо и полевой жандармерии в городе. Прежних руководителей разжаловали и отправили на фронт. Шефом гестапо Украины был назначен гауптштурмфюрер СС Ханке, переведенный из Житомира.
В это время в предчувствии поражения фашизма в войне Гиммлер провел 4 октября 1943 года совещание в Познани, на которое созвал эсэсовских генералов и высших руководителей гестапо. На совещании Гиммлер изложил принципы гитлеровской политики в оккупированных районах Советского Союза в связи с изменившейся обстановкой. Этот человеконенавистнический доклад Гиммлера приводился на Нюрнбергском процессе военных преступников в 1946 году в качестве одного из свидетельств фашистского варварства.
«Для нас, эсэсовцев, – говорил Гиммлер, – главный принцип следующий: мы должны относиться лояльно, уважительно, по-братски к людям одинаковой с нами крови, только к ним. Но нас совершенно не касается судьба русских. Будет этот народ процветать или умирать с голоду, касается меня лишь постольку, поскольку русские – рабы нашей культуры. Меня не волнует, если десяток тысяч русских женщин умрет от истощения, копая противотанковый ров, так как этот ров должен быть построен в интересах Германии. Само собой разумеется, что мы не должны быть грубыми и без нужды вести себя по-скотски; мы, немцы, единственный народ в мире, который пристойно относится к животным, следовательно, точно так же мы должны относиться и к животным в человеческом облике. Вместе с тем помогать их развитию было бы преступлением против нашей крови, так как в будущем это создало бы проблемы и трудности для наших детей и внуков. Если кто-нибудь подойдет ко мне и скажет: «Я не могу строить противотанковый ров с женщинами и детьми, так как они погибнут от такой работы, а это не по-людски», – я ему отвечу: «Вы преступник. Если этот ров не будет вырыт, погибнут немецкие солдаты. А они сыновья немецких матерей. Они нашей крови». Эту мысль я хочу вселить в душу каждого эсэсовца как один из самых святых законов Для нашего будущего. Я требую, чтобы таким образом они относились ко всем негерманским народам, особенно к русским и вообще к славянам».
Этот документ имеет номер 1919.
Энергичный Ханке старался действовать в духе рекомендаций своего шефа, пытался оправдать оказанное ему доверие.
Первым делом Ханке приказал провести перепись населения Ровно. На дверях каждого дома были вывешены списки проживающих в них людей. Последняя фамилия в списке была подчеркнута жирной линией, ниже которой следовала личная подпись Ханке, заверенная печатью. Короче говоря, дополнить список новыми фамилиями было невозможно.
Одновременно весь город был обклеен плакатами которые предупреждали, что жильцы данного дома будут расстреляны, если после полицейского часа в доме будет обнаружен посторонний.
Ханке преследовал цель нейтрализовать работу советской разведки и введением «железного порядка» запугать жителей города. Но Медведеву пришла в голову одна занятная идея, которая полностью дискредитировала систему гауптштурмфюрера Ханке.
По указанию Медведева подпольщики сняли с нескольких домов списки и доставили в отряд. Здесь на пишущих машинках за два дня было подготовлено несколько тысяч аналогичных бланков. В верхней части бланка было напечатано всего три слова: «В этом доме проживают». Середина листа была пустая, а в нижней его части была заделана подпись гауптштурмфюрера СС Ханке, заверенная гестаповской печатью.
