Ядвига Полонска - Марина Мнишек. Невероятная история авантюристки и чернокнижницы
Но через мгновение, она поняла, что это – самообман. Непонятным оставалось лишь то, как ворон сумел найти ее. Она испуганно смотрела на то, как большая птица с трудом протискивается через квадратный зазор в решетке. Наконец, ворон спрыгнул на пол и подошел к Марианне. Слегка наклонив голову вбок, он открыл рот и, как в детстве, когда хотел повторить чьи-то слова, произнес: «Гов-вор-ри».
– Да. – Марианна улыбнулась, снова оказавшись в плену у радостных воспоминаний детства. Но краем глаза заметила крохотный сапожок сына.
– Скажи им, – пошептала она. – Скажи им всем и громко!
Ворон внимательно слушал ее.
– Проклинаю! Весь род Романовых проклинаю! Будут все цари ваши, как сын мой – убиты! Проклинаю! Ни один из вас не умрет собственной смертью! Проклинаю!
Ворон расправил свои огромные крылья и взлетел на подоконник.
Через несколько секунд он скрылся за окном.
Глава 17. Царица всего мира
– Ну, что ты стоишь? – она посмотрела прямо в глаза растерявшемуся стражнику. Тот ничего не ответил.
– Иль ни разу не видел плененных цариц?
Марианна, словно плывя над полом, подошла к нему.
Стрелец отпрянул.
– Ну-ну… – улыбнулась она, не отводя от него глаз. – Я тебя не обижу.
Она быстро приблизилась к нему и нежно поцеловала его в губы. И отошла.
– Егорка! – крикнули ему из коридора. – Ты что там?
– Иду! – ответил стражник.
– Заходи, Егорка, – Марианна улыбнулась ему одной из своих самых обольстительных улыбок.
Как только дверь закрылась, она снова подошла к окну. Внизу жила своей жизнью Коломна.
Ее перевезли сюда полгода назад, решив, что она сошла с ума, и поместили в крайней башне Кремля.
После казни сына и Заруцкого, Марианна поняла, что сохранить ей жизнь может только безумие. И она убедила в этом всех окружающих. Устав от буйной узницы, стража пожаловалась начальству, те передали просьбу царю, и царь приказал отвезти ее куда-нибудь недалеко от Москвы. Ближе остальных городов была Коломна.
Марианна увидела в этом знак судьбы. Она терпеливо ждала лета, чтобы реализовать свой план. Каждый день она часами смотрела на давно знакомые ей окрестности. Справа была видна даже часть леса, в центре которого в болоте лежали ее сокровища. За лесом еще царевичем Дмитрием был выкопан грот с тайным входом. Там лежала Библиотека.
Марианна глубоко вдохнула свежий весенний воздух и улыбнулась.
В свои двадцать шесть лет она уже научилась прятать свою боль так далеко, чтобы она не портила настоящее и будущее.
Начав кружиться, словно в танце, она, в конце концов, повалилась на жесткий матрас, лежавший на каменных нарах, и рассмеялась.
– Его-орка, – прошептала она, и захохотала еще сильнее.
* * *А Егорка уже три месяца, как был без ума от пленной царицы. Он каждый день по три раза приходил к ней, чтобы принести еду и забрать тарелки. И каждый раз его сердце разрывалось от волнения и страха.
Он боялся Марианну. В народе про нее много чего говорили – что колдунья, детоубийца и даже, что может превращаться в сороку. Но он не верил.
Как-то раз он заметил, что она еле заметно ему улыбнулась. И сердце деревенского паренька, потерявшего во время смуты родных, воспитанного и выученного монахами, после чего подавшегося в войско Шуйского, дрогнуло.
Каждый день он приносил ей то сладость, то яблоко или грушу. Иногда незаметно набивая карманы, проносил солонины или копченой рыбы.
Так между ними завязалась дружба.
А сегодня она заговорила с ним.
Это было какое-то чудо. До этого он ни разу не слышал голоса Марианны. И ее низкий глубокий голос показался ему неземным.
Отдав стражнику с лестницы пустую глиняную тарелку, он заперся в своей караульной и до ужина просидел почти не двигаясь.
– Ужин, Егорка! – крикнули ему с лестницы.
Только тогда он встрепенулся и вышел в коридор.
– Ты чего смурной-то такой? – сказал ему другой стрелец.
– Да, перебрал кажись вчера.
– Чего перебрал-то?
– Квашеной капусты, – засмеялся он.
Напарник громко расхохотался, и, передав ему миску с жидким супом, стал ожидать звука закрывающейся двери.
Егорка вошел и увидел ее, сидящую около горящей свечи в ночной рубашке.
– Я ждала тебя, – сказала она.
Он поставил миску на стол и посмотрел на ее плечи.
– Зайди ко мне сегодня, – сказала Марианна.
– М-м… – он потерял дар речи.
– Зайди ко мне ночью, – настойчиво повторила она.
– Да, – еле слышно сказал он и вышел, заперев дверь снаружи на засов.
– Ты все там? – крикнул стражник.
– А как же? – крикнул в ответ Егорка и направился обратно в караульную.
«Чего ж тебе от меня надо-то, бестия? – думал он. – Куда ж мне от тебя деваться-то? Не идти же к сотнику просить, чтоб отослал меня склады сторожить?»
От одной этой мысли ему стало не по себе.
Он встал с табурета и стал застилать себе кровать.
«Когда же к тебе ночью зайти?» – вдруг подумал он и застыл на месте.
– Ночью, – сказал он вслух, и посмотрел в окно, где над лесом опускалось солнце.
Егорка подошел к тазу с водой и умыл лицо. Но этого ему показалось недостаточным, и он снял кафтан, рубашку и стал готовиться к ночи.
* * *– Где ты был? – она была сильно взволнована.
Целый месяц Егорка не приходил к ней в камеру.
Она уже была почти уверена, что его перевели на другую службу.
– Хворь приключилась, – одними губами ответил он, опасливо поглядывая на дверь в коридор.
– Ночью будешь? – спросила она.
– Буду.
В тот день они больше не говорили.
Марианна была сильно напугана. За этот месяц она чуть было не совершила роковую ошибку – почти решилась на то, чтобы попробовать соблазнить набожного сменщика Егорки, стрельца Гаврилу.
Но какое-то странное чувство – то ли надежда на возвращение любовника, то ли недоверие к Гавриле, каждый раз показывавшему ей свое презрение, сдерживало ее.
Когда Егорка ушел, она села на нары и, несмотря на то, что была сильно голодна, а он принес ей большой кусок вареного мяса, гроздь винограда и кусочек сот с медом, серьезно задумалась.
«Сейчас. Это надо делать сейчас», – решила, наконец, она.
– Господь хранит меня, Егорка. И помогает почти во всех начинаниях, – сказала она задумчиво.
– Господь всех хранит.
– Меня особенно.
– Чем же он тебя особенно хранит? – улыбнулся он. – Хранил бы он тебя особенно, так попустил бы, чтобы мужа твоего стрельцы растерзали аки волки в лесу?
– Это он меня наказал за грехи мои – за гордыню, – ответила она.
– А ребятенка твоего за что отнял?
– А это ему ангел на небе еще один понадобился, чтобы за нас, живых, молился, – с нежностью ответила она. – Но он хранит меня. И помогает.
