Тьерри Мейер - 8 полюсов Фредерика Паулсена. Путешествие в мир холода
«Юнион Гласьер», у которого кроме планировки нет ничего общего с военным лагерем, располагает всеми современными удобствами. Мы, возвращающиеся с «последнего градуса», на привилегированном положении. У нас есть право на душ, обустроенный в отапливаемой палатке, работающий благодаря изобретательной системе топления снега.
15 января. Этим вечером в палатке, которую обычно занимают гиды, устроена большая трапеза для двадцати друзей Фредерика Паулсена. За большим столом по русской традиции тосты следуют один за другим. Порой возникают неловкие моменты – например, когда грузины и русские намекают на свои территориальные противоречия. Или когда кинорежиссер Жан-Габриэль Лейно делает выпад в адрес англичан, представленных депутатом Парламента Джеймсом Грэем, смеясь над их манерой чествовать своего героя Роберта Фалькона Скотта, «этого лузера, высокомерие которого привело его людей к смерти…». Но словесные перепалки после всего, что было, как холостые выстрелы. Антарктида не перестанет быть этим вечером мирным континентом.
Ужин задумывался как прощальный. Но Ил-76 сломался в 3200 километрах отсюда, на другом конце маршрута: в Пунта-Аренас, на юге Чили. Для его ремонта ожидают низкорослого механика, способного влезть внутрь двигателя. Его спешно везут из Дубая.
Мы стараемся абстрагироваться от ожидания; учимся пригибаться во время бури, встряхивающей палатки. Когда нисходящие ветры утихают, я отправляюсь исследовать окрестности лагеря вместе с необыкновенными людьми, приглашенными Фредериком Паулсеном.
Днем мы пытаемся взойти на нависающую над лагерем вершину, посещаем сераки[82], образующие большой ледяной вал. Вечером обсуждаем будущее дыры в озоновом слое, исчезновение которого самые большие оптимисты предвидят к 2060 году.
Ожидание и отдых в палатках «Юнион Гласьер».
Экипаж «Илюшина», Фредерик Паулсен и его сыновья Жан-Фредерик и Поль-Николя (слева).
Улыбающийся Кристиан де Марлеав, логист и соратник.
Поль-Николя спорит с гляциологом Мортеном Рашем и с Тьерри Майером.
Речь заходит и о потеплении климата, проявления которого здесь менее заметны, чем в Арктике, но, тем не менее, ощутимы: впервые положительные температуры (+2 °C) были отмечены на «Юнион Гласьер» в декабре. Большие синеватые углубления появляются на поверхности ледника.
Во время прогулки по леднику мы разделили свое собственное открытие Антарктиды с датским ученым Мортеном Рашем, изучающим арктические экосистемы. У подножия обрывистого известнякового берега он находит мелкую гальку, тогда как ниже на границе ледника накоплены большие блоки, и объясняет: «Наличие этой морены, называемой «protalus rampart», показывает, что ледник отошел недавно».
Мортен Раш любит факты и ненавидит нравоучения. «Неопровержимый факт, что в изменении климата, – говорит он, – решающую роль играет рост влияния человека. Но мы должны научиться управлять этой ситуацией. Само по себе изменение климата не является чем-то дурным. Мы должны представлять перспективу. Самое важное, чтобы экономическое и научное сообщества работали заодно, а не возводили бы между собой стены».
В молчании санных переходов написавший о них книгу Эйгиль Кнут мысленно общался с близкими. «Когда живешь рядом с родными, – пишет он, – удается разглядеть лишь долю их истинной личности, тот краешек души, который делает их привлекательными именно для вас». Но ощущение полноты мироздания, испытанное в арктической пустыне, открывает ваши глаза: «Ты убеждаешься, что каждый из твоих близких, родителей и друзей, есть завершенное творение, человек в истинном смысле этого слова».
Окрестности лагеря «Юнион Гласьер». В направлении, указываемом пальцем, видна красная пунктирная линия. Она отмечает место посадки на лед, откуда члены экспедиции отправляются на экскурсию (следующий разворот).
К счастью, у Фредерика Паулсена есть возможность пойти еще дальше – пригласить друзей в этот полярный мир, чтобы лучше их узнать. И чем дольше длится ожидание в лагере, тем глубже можно понять каждого из них. Например, достопочтенный Джеймс Грэй, депутат от партии консерваторов, признается, что его совершенно не интересовали полярные регионы, когда он через друга получил приглашение принять участие в экспедиции, организованной Фредериком Паулсеном, на остров Врангеля – остров замерзших мамонтов на крайнем северо-востоке Сибири. Он был поражен «невероятным смешением совершенно разных людей», объединенных предпринимателем. «Немного похоже на то, как все происходит в романах Агаты Кристи, – говорит он, – когда герои изначально не знакомы, и вдруг один убит, все под подозрением и никуда не деться… Если исключить убийство, то механизм человеческих взаимоотношений идентичен, люди раскрываются».
Потом Фредерик Паулсен пригласил его в экспедицию к Полюсу холода в Якутии, где их дружба скрепилась при –65 °C. «Мы хорошо друг друга понимаем по многим причинам, – говорит Джеймс Грэй. – Мы примерно одного возраста, у нас схожий интеллектуальный подход к вещам. Мы испытываем одинаковое презрение к банальностям… Фредерик не слишком словоохотлив, но, чтобы его понимать, мне не нужны долгие разговоры».
Во время этой встречи зарождается интерес Джеймса Грэя к полярным регионам. Он старается стать их глашатаем в британском парламенте.
Но сейчас парламентарий, стоя на импровизированной сцене, изображает Фредерика Паулсена в роли полярного Дон Кихота. Эммануэль Дюран, друг Паулсена, хозяин книжного магазина, приехавший из Москвы, убивая время, сочинил театральную пьесу, и все готовят постановку. В ней встречаются призраки Скотта и Амундсена, появляется совершенно неожиданный на этом континенте медведь, идет сбор средств в пользу пингвинов…
«Зачем он нас сюда завел? – спрашивает себя Эммануэль Дюран. – Я думаю, в поисках истины. Мы как на закрытом судебном заседании. Здесь уже больше не расскажешь о себе неправдоподобных историй».
Именно любовь к России объединила Фредерика Паулсена и швейцарского журналиста Эрика Хесли. Вместе они много путешествовали по Сибири. «Фредерик Паулсен – личность сложная, часто непредсказуемая, но ему свойственна истинная, ничего не требующая взамен щедрость», – говорит Хесли. В качестве доказательства он рассказывает историю, произошедшую с его преподавательницей русского языка, очень пожилой дамой, которая ребенком научила Эрика любить язык и страну, которую она покинула десятилетиями раньше, в двадцатых годах.
