Станислав Сапрыкин - Сталинские соколы. Возмездие с небес
Наши ссоры не могли длиться бесконечно, и однажды, собрав скромную котомку припасов и самых необходимых вещей, я сбежал. Боже – до сих пор мне стыдно за тот поступок, но что сделано, то сделано!
Трудности первого времени достойны трагического романа. Ведя натуральное хозяйство в деревне, я имел очень скромные сбережения, коих, естественно, не хватало на городскую жизнь. В училище я не поступил, но возвращаться домой неудачником было ниже моего самолюбия и поруганной гордости. С детства приученный к физическому труду, в городе я не чурался любой работы, был подмастерьем, грузчиком, продавцом в лавке, где дослужился до торгового агента.
Когда, после тридцать третьего года началось возрождение армии, не оставляя мечту стать офицером, прославиться и покорить мир, я был зачислен рядовым в пехотный полк, где дослужился до фельдфебеля.
Однажды, к нам на квартиры в Марбург приехали «покупатели», агитирующие добровольцев перевестись в Люфтваффе. Это был мой второй шанс, вспомнив планер из далекого детства, я решил испытать судьбу. Авиация, как мне казалось, предоставляла широкие возможности карьерного роста и путешествий. К тому времени я восстановил отношения с семьей, правда, отец так и не простил мой поступок, да и козырять мне было особо нечем – фельдфебель пехотного полка вместо зажиточного трудолюбивого фермера.
Отменное здоровье, данное мне родителями, вполне подходило к новым нагрузкам, без особого труда я был зачислен в летную школу.
Как и большинство начинающих курсантов, я мечтал быть истребителем – хозяином неба. Мы брали пример с «красного барона» и его эскадрильи, с Рихтгофена, Удета, Геринга, но мой инструктор увидел во мне нечто другое.
– Ты хочешь больших скоростей, пилотажа на перегрузках, я обещаю и то, и другое, если попадешь в пикировщики. Сейчас это новый вид авиации, который скоро будет востребован. Ты силен, крепок здоровьем и хладнокровен, но ты слишком спокоен и рассудителен для истребителя, я бы сказал. ты не агрессивен. Я вижу в тебе все задатки пикирующего бомбардировщика, поэтому буду рекомендовать тебя в пикировщики.
Я действительно получил направление в 1-ю авиашколу штурмовой авиации, которую закончил «на отлично».
Мой первый инструктор не соврал. И скорость, и рабочие перегрузки у нас действительно выше, чем у истребителей, только достигаются они не в горизонте, а на пикировании.
Мне удалось не только блестяще окончить летную школу, но и сдружиться с оберстом Байером – начальником авиашколы, сдружиться настолько, насколько курсант-фельдфебель может стать другом старшего командира. Конечно, это была не дружба, а скорее протекция. Оберст Байер, видя мое неуемное стремление стать хорошим пилотом, старание, которое иные приятели курсанты, более молодые и имеющие протеже в виде богатых или известных родителей, могли расценить как лизоблюдство, оценил по заслугам и пообещал взять надо мной шефство. Эберхард Байер являлся известным командиром, имевшим большие связи в министерстве авиации. Будучи ровесником тех самых перечисленных мной героев мировой войны, он стоял у истоков возрождающейся германской авиации. Не воспользоваться открывшимися возможностями было бы страшной глупостью.
Разглядев во мне задатки хорошего пилота, с учетом предыдущей службы в пехоте и возраста, Байер направил меня на офицерские курсы, а после присвоения звания лейтенанта вернул в свою авиашколу.
К тому времени, окрыленная успехами в Европе, нация продолжала войну с британцами, так что необходимость в летчиках была крайняя.
В одной из доверительных бесед шеф-пилот поделился видением моей дальнейшей судьбы.
– Ты знаешь, что я отношусь к тебе как к сыну (я был младше командира на пятнадцать лет), и хотел бы видеть твое будущее весьма успешным. Ты обладаешь задатками не только старательного подчиненного и умелого пилота, но и способностями командира, а с учетом, что карьеру в авиации ты начал несколько поздновато, остается не так много времени, чтобы успеть проявить себя по службе. Сейчас идет война, она может затянуться надолго, а может закончиться очень быстро, многие твои сокурсники уже пополнили строевые части, офицеры с боевым опытом ценятся на вес золота. Я считаю, что настал твой черед понюхать пороха. Имея хорошие рекомендации и звание лейтенанта, ты сможешь приобрести бесценный фронтовой опыт. Затем, пройдя стажировку в штабе любого подразделения, получишь опыт командования. Возможно, я смогу вернуть тебя в авиашколу инструктором, а если повезет и ты проявишь себя грамотным и умелым командиром – пойдешь выше и когда-нибудь станешь инспектором авиации или получишь другую руководящую должность – нашему делу нужны преданные специалисты.
Так, следуя распоряжению своего протеже, а также долгу офицера, родина которого воюет, я оказался на фронте. К тому времени мой налет на пикирующем штурмовике Юнкерс составлял сто сорок пять часов. Я думал, что попаду на юг, где шли интенсивные боевые действия, но почему-то в предписании было сказано прибыть в Польшу в район Бреста на тыловой аэродром Бяла-Подляска, расположенный пятидесяти километрах от границы с Советами. Почему меня отправляют в глубокий тыл, как я смогу проявить себя не на войне?
Бяла, куда попал я и еще несколько офицеров, был достаточно крупной базой истребителей-бомбардировщиков. В день нашего прибытия 20 июня на аэродром перелетела Первая Группа 77-й Эскадры пикирующих бомбардировщиков – это и было наше новое подразделение.
В качестве пополнения нас было пятеро, но командир группы хауптман Брук, несмотря на сумасшедшую загруженность, решил побеседовать с каждым отдельно. Когда очередь дошла до меня, я вошел в штабную палатку, четко отчеканив сапогами, как бравый кавалерист или гвардеец. Брук посмотрел на меня с недоверием.
– Оставьте подобные вещи, лейтенант, для визитов проверяющих и посещения всяких там высокопоставленных лиц. Здесь вы в армии, причем на передовой. И я гораздо больше ценю в подчиненных способность прийти на выручку в трудную минуту, а также умение офицеров быстро схватывать боевые приказы и здоровую инициативу в принятии ответственных решений. А этот обер-фельдфебельский лоск оставьте для парадов, мой друг! Доверительная тирада командира позволила мне расслабиться.
– А разве мы на передовой? – задал я вопрос, когда все формальности были пройдены.
– А известно вам, что мы недалеко от русской границы?
– Но мы ведь не воюем с русскими!
– Скажите, лейтенант, по пути сюда вы не заметили скопления наших войск вдоль восточных границ?
Признаться, мы действительно заметили некую концентрацию силы. Ходили слухи, что русские пропустят нас через свой Кавказ на Среднюю Азию для захвата Индии или Египта.
