Тим Бёртон - Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери
«Мы изобразили несколько сцен...» (Джордж Стил по кличке Зверь и Лиза Мари)
«...но главное, что нас занимало, — сам процесс съемок» (Джонни Депп и Норман Олден)
«Эд Вуд» получил несколько главных премий американских критиков за игру Мартина Ландау и за удивительную операторскую работу Стефана Чапеки. Однако, несмотря на почти единодушное одобрение критиков, фильм не смог привлечь внимание зрителей и стал первым кассовым провалом Бёртона.
Если бы меня предоставили самому себе, я не стал бы особо беспокоиться, какую прибыль принесет фильм, но если уж ты вовлечен в бизнес, то вынужден думать о подобных вещах. Я очень рад, что снял «Эда Вуда», у меня теплые чувства к этому фильму: к своим картинам вообще относишься как к собственным детям. Мы показали его на нью-йоркском кинофестивале, и он получил восторженные отзывы. Но когда он не заработал больших денег, я мог только сказать: «Ну, никогда нельзя ничего гарантировать». Я люблю эту картину и горжусь, что ее сделал. Просто публика не пошла на нее. Будь я как все, я бы объявил причиной кассовой неудачи плохую рекламную кампанию. Но этот путь слишком легок для меня.
Фильм, однако, номинировался в 1995 году на двух «Оскаров» — и получил их. Награды Американской киноакадемии были вручены: за лучший грим — Рику Бейкеру и за лучшую роль второго плана — Мартину Ландау, который получил также «Золотой глобус».
Это здорово: они заслужили свои награды. Никогда не придавал значения всей этой ерунде, но я рад за Мартина. У него за плечами такая длинная и трудная карьера, он сделал для фильма очень много, целиком проникся его духом. И вообще просто замечательно, что человек, который, наверно, очень хотел иметь эту награду, получил ее.
«Джеймс и гигантский персик», «Марс атакует!», «Супермен жив!» и «Печальная кончина Мальчика-Устрицы»
После «Эда Вуда» Бёртон и Дениз Ди Нови опять, как и на съемках «Кошмара перед Рождеством», работали в одной команде с режиссером Генри Селиком. На этот раз в качестве продюсеров экранизации детской повести Роальда Даля «Джеймс и гигантский персик», задуманной как мультипликация с элементами актерской игры. То был последний совместный фильм Бёртона и Ди Нови: в 1995 году их сотрудничество прекратилось.
Хотя имя Бёртона часто связывали с различными проектами (включая длительную разработку Дэниелом Уотерсом сценария «Женщины-Кошки»), он в 1995 году на киностудии «Уорнер бразерс» начал подготовку к съемкам фильма «Марс атакует!» — экранизации серии коллекционных карточек, выпускавшихся компанией «Бабблз инкорпорейтед» с 1962 года. Сценарий был написан Джонатаном Джемсом у английским драматургом и сценаристом, который до этого несколько недель занимался доводкой сценария «Бэтмена», а потом написал для Бёртона множество так и не нашедших продюсера сценариев: «Битлджус едет на Гавайи» — продолжение «Битлджуса», модернизированную версию «Падения дома Ашеров» Эдгара Аллана По, действие которой разворачивается в Бербанке, «Чудище Хоклайнов» — фильм про ковбоев и фантастическое чудовище[90], главные роли в котором должны были сыграть Клинт Иствуд и Джек Николсон, а также «Иди, малышка, иди!» — пляжное кино в стиле Расса Мейера[91]
Летом 1994 года в магазине сувениров на Мелроуз-авеню в Голливуде Джемс случайно натолкнулся на серии коллекционных карточек «Марс атакует!» и «Динозавр атакует!». Заинтригованный Джемс купил оба набора и показал их Бёртону, заметив, что из них могло бы получиться отличное кино. Несколько месяцев спустя Бёртон позвонил Джемсу и попросил его написать сценарий на основе серии «Марс атакует!».
Эти карточки напомнили мне те, что были у меня в детстве. Мне всегда нравился их анархический дух. Он отчасти присущ и Джонатану, может быть, из-за того, что он, будучи британцем, живет в Америке и смотрит на нее как бы извне, ну и я в каком-то смысле гоже. Люди, которые пишут сценарии не так, как все прочие, мне импонируют, иногда я даже попадаю из-за этого в неприятные ситуации. Обычно прочитаешь несколько сценариев, и ощущение от них примерно одинаковое. Но Джонатан привнес энергию совсем иного качества.
Я проникся всей этой идеей — мол, вещи не то, чем они кажутся. У меня в тот период было много весьма странных мыслей — об Америке, в частности. Казалось, что вокруг все не так, а материал меня привлекал отчасти своей динамикой. Во мне бродил дух анархии, а марсиане нравились мне своей энергичностью. Также было немало перекличек с «Эдом Вудом»: насколько трудно тот запускался, как мне нравился и какие плохие имел сборы. И дело здесь вовсе не только во мне одном, я и от других постоянно слышу, насколько трудно стало сейчас снимать кино. Как в «Алисе в Стране чудес», возникает ощущение, что время от одного фильма до другого растягивается.
Словно у легкоатлета: если слишком часто происходит фальстарт, это начинает нервировать. Вот и на этот раз, как мне помнится, потребовалось слишком много времени, чтобы встать и побежать.
Эскиз Бёртона: разрушение марсианами Тадж-Махала
Момент опасности в «Земле против летающих тарелок» (1956)
По «уорнеровским» прикидкам, экранизация первоначального сценария Джемса обошлась бы в 280 миллионов долларов — сумму совершенно нереальную. После того как Джемс представил несколько переделок — то была попытка урезать бюджет будущей картины, — его заменили сценаристами «Эда Вуда» Ларри Каражевски и Скоттом Александром, но позже вернули к работе над проектом. Всего Джемс написал двенадцать версий сценария, а окончательный бюджет уложился в 70—75 миллионов долларов, большая часть которых пошла на спеирффекты. При этом Бёртон и Джемс сознательно пытались подражать скорее дешевым научно-фантастическим фильмам пятидесятых годов у чем высокотехничным «Звездным войнам».
Да, те фильмы пятидесятых годов о вторжении пришельцев послужили источником вдохновения, хотя я никогда не считал «Марс атакует!» научно-фантастическим фильмом, — настоящие картины этого жанра должны быть несколько более серьезными. А среди тех фильмов пятидесятых было немало замечательных. Помню, мне нравилась картина «Цель — Земля»[92], но когда я ее пересмотрел, глазам своим не мог поверить, настолько она плоха. Но что касается «Марс атакует!», большинство моих решений принималось на подсознательном уровне, то есть мне даже не приходили в голову мысли вроде: «Не сделать ли мне фильм как стилизацию под кинофантастику пятидесятых?» То, что я делаю, основано на чувстве. Когда ты работаешь над фильмом, то связан эмоциями по рукам и ногам, и нужно дождаться, чтобы он вышел, и тогда уже можно попытаться найти ключи к разгадке подсознательного: почему ты сделал именно так, а не иначе. Так что «Марс» я осмыслю еще где-нибудь через год: обычно мне требуется три года, чтобы разобраться, о чем же я, черт возьми, думал, снимая картину.
