Джеффри Робертс - Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953
Когда контрнаступление советской армии 23–25 июня не принесло значительных успехов и вермахт продолжил наступление по всем фронтам, стало ясно, что Генеральный штаб серьезно недооценил масштаб немецкого вторжения. Как писал в своих мемуарах Жуков: «Внезапный переход в наступление всеми имеющимися силами, притом заранее развернутыми на всех стратегических направлениях, не был предусмотрен. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М. Шапошников, К.А. Мерецков, ни руководящий состав Генштаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов»46.
Для Сталина ужасающее осознание того, что все идет не по плану, пришло с получением известия, что немцы захватили Минск, столицу Белоруссии. По словам Жукова, который после провала контрнаступления на Юго-Западном фронте вернулся в Москву, Сталин 29 июня дважды посетил наркомат обороны, чтобы выразить свою обеспокоенность ситуацией на Западном фронте47. К 30 июня немцы не только захватили Минск, но и взяли в кольцо к западу от столицы Белоруссии преобладающую часть четырех советских армий, в результате чего «[советский] Западный фронт как организованная сила перестал существовать»48. В тот же день Сталин подписал постановление об учреждении Государственного комитета обороны (ГКО), возглавил который он сам49.
О формировании ГКО Сталин объявил в своем обращении по радио 3 июля. По некоторым свидетельствам, Сталин говорил неуверенно (он никогда не умел хорошо говорить на публике), однако сам текст, который был в тот же день опубликован во всех советских газетах, был написан блестяще. Сталин начал речь с приветствия: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!» Сталин подчеркнул огромную опасность, угрожающую стране, и сообщил, что враг уже захватил значительную часть советской территории. Как это могло случиться, спрашивал Сталин? «Дело в том, что войска Германии как страны, ведущей войну, были уже целиком отмобилизованы и 170 дивизий, брошенных Германией против СССР и придвинутых к границам СССР, находились в состоянии полной готовности, ожидая лишь сигнала для выступления, тогда как советским войскам нужно было еще отмобилизоваться и придвинуться к границам». Был ли советско-германский пакт ошибкой? Нет, говорил Сталин: он дал стране время и возможность для подготовки к войне, и хотя Германия получила непродолжительный военный выигрыш от своего вероломного нападения, политически она проиграла, в очередной раз разоблачив себя как кровавого агрессора. Сталин подчеркнул, что эта война – отечественная война, война не только за советский строй, но и за национальную культуру и национальную государственность «русских, украинцев, белорусов, литовцев, латышей, эстонцев, узбеков, татар, молдаван, грузин, армян, азербайджанцев и других свободных народов» СССР. Не менее значительный акцент Сталин делал и на теме антифашизма, утверждая, что целью этой войны является освобождение Европы от германского господства и что союзниками в ней будут Великобритания и США. Общая тональность речи Сталина была тревожной, но уверенной. Он отрицал, что немцы непобедимы, отмечая, что только в Советском Союзе они встретили серьезный отпор. «Товарищи! Наши силы неисчислимы. Зазнавшийся враг должен будет скоро убедиться в этом»50.
Реакция народа на речь Сталина была неоднозначной, но в целом положительной, по крайне мере в Москве, где, согласно внутрипартийным и милицейским отчетам, она сыграла большую роль в укреплении боевого духа и патриотического подъема51.
Впрочем, несмотря на все эти красивые слова, на фронте ситуация продолжала ухудшаться. К середине июля Красная Армия потеряла 28 дивизий, еще 70 дивизий потеряли половину личного состава и вооружения, а немецкие войска широким фронтом продвинулись на 300–600 км вглубь территории России52.
Перед лицом катастрофы
За время своей политической карьеры Сталин не раз сталкивался с чрезвычайными ситуациями: революция 1917 г., гражданская война, коллективизация советского сельского хозяйства, кампания по индустриализации, охота на внутреннего врага, предвоенный кризис, а теперь и крах советских планов по обороне. Реакция на эту последнюю чрезвычайную ситуацию была типичной для Сталина: реорганизация, чистки, кадровые перестановки и концентрация все большего и большего объема реальной власти в его собственных руках.
Государственный комитет обороны (ГКО) во время войны был ключевым органом сталинской системы принятия решений. Будучи чем-то вроде военного кабинета под председательством Сталина, комитет представлял собой политический орган, ответственный за управление всеми аспектами военных действий Советского Союза. Первоначально в состав комитета входили комиссар внешней политики Молотов, генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Берия, член Политбюро Георгий Маленков и маршал Ворошилов, давний военный соратник Сталина. Хотя Политбюро партии в военное время формально продолжало существовать и функционировать, его собрания проводились редко, и фактически его роль как высшего коллегиального органа советского руководства выполнял ГКО. ГКО подчинялся Совет народных комиссаров, различные правительственные министерства и органы государственного планирования.
10 июля Ставка (штаб) Главного Командования была реорганизована в Ставку Верховного Командования, председателем которой стал Сталин. 8 августа она была переименована в Ставку Верховного Главнокомандования, а Сталин стал Верховным главнокомандующим вооруженными силами53. При содействии Генштаба Ставка занималась формированием военной стратегии, планированием, подготовкой и проведением крупных операций.
В структуру высшего уровня советского военного руководства входил также Народный комиссариат обороны (НКО).
19 июля 1941 г. Сталин был назначен наркомом обороны. НКО состоял из ряда управлений (артиллерийского, автобронетанкового, военно-воздушных сил, противовоздушной обороны, связи, интендантского, военно-учебных заведений, политической пропаганды), представлявших собой ведомства ГКО54.
Все эти перестановки были сделаны для того, чтобы формально объединить в руках Сталина контроль и управление всей военно-экономической деятельностью СССР. Личный контроль Сталина над военно-экономической деятельностью страны был более полным и всеохватывающим, чем в случае любого другого правителя времен Второй мировой войны. На практике, однако, деятельность Сталина ограничивалась принятием решений в военной сфере. Самим Сталиным и под его контролем принимались многие решения и в других областях государственной деятельности, однако он любил поощрять инициативу и делегировать полномочия доверенным подчиненным – таким, как Берия (внутренняя безопасность), Николай Вознесенский (экономика), Микоян (снабжение) и Лазарь Каганович (транспорт). Только вопросами внешней политики Сталин занимался так же постоянно и детально, как и вопросами военной деятельности. Ближайшим помощником Сталина оставался Молотов, который во время войны проводил с советским вождем больше времени, чем кто-либо другой.
