Анатолий Эйрамджан - С миру по нитке
Камера работала, Сережа подзаряжал кассеты и наводил фокус. К концу второго дня документалист сказал, что хотел бы ко всему иметь еще и гонорар нашего оператора. Мы с директором опять согласились с ним, но окончательное решение вопроса решили оставить на Москву, когда пленка будет проявлена. Наше решение ему не понравилось, он стал ворчать, что он работает, а как у него получится, это совсем другой вопрос и т.д. Все наши попытки объяснить ему, что он не професионал, а кот в мешке, что мы рискуем, доверив ему камеру и что те деньги, что мы ему уже заплатили, вполне покрывают его труд, но если после проявки выяснится, что снял он все хорошо, то мы ему доплатим еще столько же. Короче, его нытье привело к тому, что я послал его туда, куда до этого послал Михайлова и решил дальше снимать сам. Все ночные виды из машины Державина, виды Дубая и Абу-Даби, а также начало картины с видами бухты и самолет, пролетающий над мечетью – все это снимал я и мне ассистировали попеременно, мой сын, моя жена и наш директор Соколов. Эти кадры оказались самые пригодные для монтажа, хотя все кадры, снятые в Дубае имели один общий недостаток – правый верхний угол кадра был почти везде засвечен. Потом Кочеров нам объяснил, что у «Конваса-автомата», имеющего сразу три объектива, при съемке два неработающих объектива должны быть обязательно закрыты крышками. А у нас эти объективы были вообще выкручены и потому через эти отверстия в камеру попадал свет. Все это мы выяснили, когда приехали в Москву.
Документалист, увидев свою «работу», тихо ретировался, отказавшись от претензий на гонорар оператора: кадры, снятые им, в отличие от наших, имели передержку экспозиции, в игровых сценах актеры почему-то попадали в кадр не целиком, а фрагментарно – эти уличные сцены пришлось переснимать в Москве в ресторане на Арбате. Кадры чересчур засвеченные мы исправляли на Мосфильме на очень дорогой американской установке... Кое-как спасли начало фильма, но опытному глазу профессионала все эти дефекты будут заметны. И все это произошло в результате моего скандала с Филиппом Михайловым. Не взыграй моя кавказская кровь, возможно все прошло бы гладко и фильм бы от этого только выиграл. Но, что поделаешь... А за такой необдуманный поступок (съемки без оператора) Госкино бы точно меня отстранил от дальнейшей работы над фильмом а может, и вообще в кинематографе.
История вторая. Съемки без сценария
После перестройки главной в кино стала одна проблема – проблема денег на постановку фильма. Наша студия снимает фильмы на небольшие деньги, раз в пять меньше, чем у ближайших конкурентов и потому, худо-бедно, но деньги на постановку своих картин я как-то доставал, потому что по договору с инвесторами, мы эти деньги возвращали инвесторам с проката. К тому же мы делали инвесторам маленькие приятности, вроде: снимали их самих в небольших эпизодах, делали скрытую рекламу их фирме в картине, а чаще снимали их близких – любовниц, жен или детей.
В основном инвесторов находили нам актеры: благодаря своей известности, популярности они то и дело сталкивались с состоятельными людьми и начинали с ними разговор о финансировании фильма. Небескорыстно: актер получал 10% от добытой суммы, роль в фильме и хороший гонорар.
Так вот, однажды актер (не буду называть его фамилию, так как в этой истории он повел себя очень непорядочно и мелко, вопреки сложившемуся в кино своему имиджу веселого, доброго и бескорыстного парня) добыл хорошего инвестора, какого-то нефтяного магната. Тот хотел снять свою внучку. Встретились с магнатом, увидели внучку – и я успокоился: девочку можно было снимать без ущерба для картины. Я написал сценарий (на интересную тему, всем он нравился), для девочки сочинили песню и она исполнила ее вместе с Укупником. Песня тоже получилась ничего – фонограмму повезли с собой на съемки в Стамбул. Кроме актера, добывшего деньги, пригласили еще Укупника, Полищук, Толстецкую и несколько молодых актеров. И еще одну известную актрису, снявшуюся у меня до этого в фильме. Актриса эта была приятельницей инвестора и он попросил и ее занять в фильме. Это не представляло для меня никакой проблемы –актриса известная, любимая зрителями, мне она всегда нравилась и я написал для нее роль бабушки, до того сипатичной и привлекательной, что в нее влюбляется тот актер, который достал нам инвестора. Не запутались? Актер этот (в дальнейшем буду называть его Актер) по возрасту был моложе актрисы на роль бабушки (ее буду называть Бабушкой) лет на 15, но нам казалось, что эту разницу нам удастся погасить за счет грима и мастерства актеров.
И вот, приезжаем мы в аэропорт Шереметьево, встречаемся все, как договорились под табло и тут я вижу, что нет только одной актрисы, Бабушки. Мне отвечают, что она уже прошла таможенный и пограничный контроль и находится за всеми этими кордонами. Меня это не насторожило, не вызвало никаких подозрений. Мы тоже прошли все эти кордоны и тут я, наконец, увидел Бабушку. Я бы ни за что не узнал ее, если бы мне на нее не показали. Надо сказать, что я ее не видел почти год, но за это время человек не мог так измениться. Она похудела – раньше она была такой приятной во всех отношениях пышечкой и возраст придавал ей особый шарм, – теперь же от резкого похудания у нее изменилась фигура, пропали симпатичные линии, исчезли соблазнительные формы и вдруг проступила сутулость и глаза приобрели страдальческое выражение. Постарела она очень резко – вокруг рта появились типично старушечьи морщины, рот стал абсолютно несексуальным, а новые зубы придали ему какой-то хищный вид. Я чуть не потерял дар речи, увидев ее! Как я буду снимать ее в роли бабушки, за которой должен ухлестывать наш еще довольно молодой герой?! Никакой грим не справится с такой задачей! Не говоря уже о том, что все обаяние Бабушки пропало в одночасье! (Как стало потом известно, она стала очередной жертвой модного сейчас голодания, герболайфа и косметической хирургии).
Надо сказать, что обычно актеры, изменившие как-то свой облик – стрижка, цвет волос, очки, контактные линзы и т.д. –непременно сообщают об этом режиссеру заранее. Так было у меня, например, с Розановой Ириной, когда я ее пригласил сниматься в «Примадонне Мэри». Она попросила, чтобы мы обязательно увиделись, так как она похудела на 20 килограмм и уже не та, какая была полгода назад. Мы встретились и я решил, что Розанова не утратила своего обаяния и новый имидж ей к лицу. Здесь же Бабушка, понимая, что ее внешний вид не соответствует роли в сценарии и, в то же время, не желая отказаться от неплохого гонорара, предложенного ей, как приятельнице инвестора, решила, как Наполеон, ввязаться в бой, а там будь что будет... И не упустила случая заиметь фору – в бой пошла только тогда, когда позади осталась государственная граница.
