Людмила Лопато - Царица парижских кабаре
Опера Зимина на Большой Дмитровке — Московская «Опера С.И. Зимина» (1904–1917) – крупнейший частный театр России, развивавший традиции Частной русской оперы С.И. Мамонтова.
Мария Кузнецова, невестка А.Н. Бенуа – Кузнецова Мария Николаевна (1880–1966), певица, балерина, музыкальный деятель. В первом браке – жена племянника А. Бенуа. С 1905 г. одна из ведущих солисток Мариинской оперы, первая исполнительница партии Тамары в постановке оперы А. Рубинштейна «Демон» с Ф. Шаляпиным в заглавной роли, первая исполнительница партии Февронии в опере Н. Римского-Корсакова «Сказание о граде Китеже и деве Февронии». Участница «Русских сезонов» С. Дягилева. Эмигрировала в 1918 г. В 1929 г., при участии мужа, Альфреда Массне (племянника композитора) создала «Русскую частную оперу в Париже» (помимо блестящей оперной труппы была учреждена и балетная во главе с М. Фокиным; художниками театра были И. Билибин и К. Коровин). Театр имел огромный успех в Париже, на европейских гастролях, в турне по Латинской Америке; в 1931 г. труппа распалась.
Соня Грекова — Грекова Софья Николаевна, урожденная Слечинская (? –1975).
Глава двадцать первая
«Все это слегка напоминало свадьбу…» Наш второй спектакль. Ирина Строцци – «пани Ирэна»
Пока мы репетировали, газеты сообщали о наших планах. В апреле 1957 года Le Matin Dimanche писала: «Новая театральная труппа русских (белых) только что основана в Париже Людмилой Лопато, артисткой, очень известной в Америке, где ее прозвали “русской Марлен”…
Людмила Лопато играет в спектакле роль цыганки, которая много раз даст ей возможность заслужить аплодисменты публики песнями из ее репертуара».
Мы играли «Живой труп» в июне 1957 года, в театре «Комеди де Шанс-Элизе» (аренду зала оплатил Джонни). Это было большое событие в русской колонии. Приехали из Нью-Йорка Толстые и Волконские. Газета Le Figaro в небольшой заметке «Вечер Толстого на Елисейских полях» перечислила почетных гостей премьеры: «Мадам Саша Толстая, дочь знаменитого писателя (речь об Александре Львовне! – Л.Л.) прибыла из Нью-Йорка, специально, чтобы присутствовать на этом необыкновенном спектакле. В зале мы видели также Иветт Шовире, князя Амилахвари, Сергея Лифаря, Анри Труайя, Грегори Ратоффа».
Та же Le Matin Dimanche оценила нашу премьеру следующим образом: «Вся русская колония во главе с Сержем Лифарем – ему-то это зачем понадобилось? – сошлась накануне вечером в “Комеди де Шанс-Элизе” по случаю дебюта нового театрального предприятия, возглавляемого Людмилой Лопато. Все это слегка напоминало роскошную свадьбу в Русской церкви на рю Дарю…»
Телевидение показало отрывки из спектакля. Критика была разноречива. Некоторые репортеры пересказывали содержание пьесы, другие отмечали, что наш спектакль состоялся через через сорок пять лет после премьеры «Живого трупа» в МХТ.
Гораздо большего внимания удостоилось участие в спектакле Толстых, Кисы Куприной, Мишель Труайя, Кости Непо, «мужа Иветт Шовире», и бывших актеров Художественного театра – жанр светской хроники неистребим даже в театральных рецензиях!
Одна актриса удостоилась упоминания чуть не во всех газетах Парижа – четырехмесячная Валя Димитриевич. Она дебютировала в «Живом трупе», костюмированная в кружевной конверт, в роли Мишеньки, сына Федора и Лизы Протасовых. Фотографии прелестного, щекастого и черноглазого младенца, мирно сопящего на руках у Мишель Труайя, «юной тетушки Саши», были опубликованы в эти июньские дни раз пять. На зависть всем парижским дебютанткам!
К сожалению, Валя еще не могла оценить свой артистический успех (она вообще была исключительно спокойной для своего возраста девочкой). Ни сцена, ни свет, ни шум зала не пугали ее. Вероятно, у девицы Димитриевич и в столь нежном возрасте сказывались фамильные гены.
После парижских спектаклей «нашего Толстого» повезли на гастроли в Женеву. Нас снимало швейцарское телевидение, в зале было много русских зрителей – и в казино, и в театре (мы дали два спектакля). Газеты Женевы и Лозанны писали о нас. О парижской премьере «Живого трупа» было сообщено даже в Варшаве.
Поликарп Павлов в тот вечер, когда спектакль показывали в казино, был потрясен неожиданной для себя вещью и все указывал жене: «Смотри, Вера, здесь все гарсоны носят очки!»
Успех окрыляет. Нам хотелось ставить новые спектакли. Была надежда вновь создать в Париже русский репертуарный театр – пусть франкофонный, принадлежащий новой, послевоенной эпохе. Мой близкий друг, бывшая певица и балерина Ирина Строцци и известный актер Жан Паредес написали пьесу «Парижане». Среди наших актеров были и русские, и французы. «Пуркуа па?» Почему бы нет?
Репетиции начались в мае 1958-го. Мы сняли театр «Ателье» (обычно там шли серьезные пьесы, даже драмы Горького). Но в то время Париж бурлил, шли забастовки.
Возможно, спектакль оказался не ко времени. И отзывы о премьере были довольно суровы. Вот образец из «Русских новостей»:
«В Париже в последнее время участились спектакли в пресловутом “стиле рюсс”, набившем оскомину еще тридцать лет тому назад. Чем объяснить это явление? Тем ли, что старики не хотят сдаваться – и по-прежнему позвякивают старые черкески, патронташи и кинжалы в память прежних, разгульных, бродячих кочевых цыган? Или тем, что нет молодого автора, который сумел бы ярко и полно сказать новое слово о настоящем?
За неимением театра-хранителя высоких репертуарных традиций русской сцены публике приходится довольствоваться этими спектаклями.
По свойственной нам снисходительности к молодым талантам мы не хотим подвергать строгой критике новую пьесу Ирэн Строцци и Жана Паредеса.
Ночные кабаре Парижа. Удушливая атмосфера. Низкие диваны. Ковры. Горящие свечи. Настроение тоски и безысходности…»
Правда, удостоились похвал декорации Пьера Симонини. И еще было сказано: «Молодая, хорошенькая, в прелестном туалете, Людмила Лопато очень мило поет свои песенки…»
Характеристика русского кабаре так же незатейлива, как и полицейская интрига: «Украденный браслет обходит все карманы по очереди и звенит наконец в бокале!»
Конечно, наш первый спектакль был построен на более качественном материале. Печальный «кабаретный фарс» молодых авторов трудно было сравнивать с «Властью тьмы»… Здесь все было – другое и все – о другом: иные времена, иные русские, иные беды и страсти.
В «Русской мысли» вновь появилась рецензия Андрея Шайкевича. С его точки зрения, Ирина Строцци и Жан Паредес написали пьесу, «чтобы дать возможность Людмиле Лопато выступить с рядом мелодичных песенок, которые она умеет с таким обаянием исполнять». Впрочем, критик хвалил нас и за «видимое знание условий существования русских ночных кабаре», отмечал, что «красочно исполняют свои роли заведующий кабачком “полковник” в кавказском наряде Константин Непо; кинорежиссер – смешной Альбер Медина, пианист, создавший приятную музыкальную атмосферу; Сергей Хинкис; опустившаяся вдова генерала, выведенная для усиления “русского духа”, сейчас вновь водворившегося на парижских сценах; Вера Греч и прелестная Людмила Лопато…»
