Николай Воронов - На службе военной
Когда повествование было закончено, один из добровольцев вздохнул и сказал:
- Ну и хитрый же этот финн!
Хитрее оказались все же два наших замечательных бойца. Оба они были награждены.
Наши войска встретились с большим количеством инженерных "сюрпризов" - на дорогах и в поселках было разбросано много ярких предметов: патефонов, портсигаров и т. д. Достаточно было к ним притронуться, как взрывалась мина. После первых жертв красноармейцы стали осторожнее и даже научились обезвреживать эти "сюрпризы".
Однажды мы с начальником артиллерии армии М. А. Парсеговым вечером возвращались пешком с передовых наблюдательных пунктов. По пути поравнялись с двумя бойцами, шагавшими с пустыми термосами, В лощинке они остановились, один из них предложил:
- Ну, что ж, давай здесь закурим на память! Мы спросили:
- Почему на память?
Тот, кто предлагал закурить, ответил:
- Да как же. Вот здесь утром наступала восьмая рота, а мы, артиллеристы, двигались за ней вплотную. Вдруг видим на снегу красивый портсигар. Я к нему, а товарищ хвать меня за руку: - "Подожди, говорит, тут что-то неладно". Присмотрелись - проволочка от портсигара тянется. Осторожно разгребли руками снег. Товарищ проволоку держал, чтобы она не стронулась, а я в это время осторожно отвязал портсигар. Вот и курим сегодня заграничные сигареты. Угощайтесь! Правда, это дрянь по сравнению с нашими папиросами, но ради интереса можно попробовать.
Завладев портсигаром, бойцы и о товарищах не забывали. Указали саперам на опасную полянку, а чтобы кто-нибудь на нее не набрел, воткнули колышек с надписью "мины".
Мин было много. Наши войска не подготовились к уничтожению их. Специальной техники для обнаружения мин не было.
В первые дни войны А. А. Жданов принял в Смольном двух ленинградских инженеров, создавших новый миноискатель. Этот прибор быстро определял местонахождение даже очень мелких металлических предметов: маленькие гвозди, спрятанные в разных местах под толстым ковром кабинета, обнаруживались сразу, и в наушниках раздавались резкие звуки. На меня это импровизированное испытание произвело сильное впечатление.
Тотчас же была заказана первая серия миноискателей, которые быстро поступили на вооружение. Хотя они были довольно примитивны, но принесли много пользы.
Перед линией Маннергейма
Наши войска подошли к линии Маннергейма. Взять с ходу прочную, разветвленную цепь опорных пунктов и инженерных сооружений не удалось. Стали готовиться к штурму.
В тот год стояла суровая зима с сильными морозами, туманами, обильными снегопадами. Наши войска страдали от лютого холода в густых лесах Карельского перешейка, пока не оборудовали блиндажи и землянки.
29 декабря 1939 года я присутствовал при обсуждении в Ставке вопроса о том, как потеплее одеть войска. Суконный островерхий шлем, прозванный "буденовкой", в эту зиму не оправдал себя. Он заменялся сибирской шапкой-ушанкой. Из Ставки тут же позвонили по телефону секретарю Новосибирского обкома и дали срочный заказ на 150-200 тысяч таких шапок.
Тут же был решен вопрос об улучшении питания фронтовиков. В их суточный рацион вводились водка и сало.
Было ясно, что наша остановка будет длительной. Как ни пытались некоторые части "прогрызть" обороту противника на отдельных участках, ничего путного не получилось. Надо было тщательно изучить весь комплекс вражеских укреплений.
На наблюдательных пунктах началась кропотливая работа. Используя все имевшиеся средства разведки, аэростаты наблюдения и разведывательную авиацию, войска стали накапливать сведения о противнике.
Постепенно мы установили, что укрепленный район перед фронтом наших войск состоял из системы крупных опорных пунктов, расположенных на господствующих высотах, на важнейших путях движения. Между опорными пунктами пролегали хорошо подготовленные оборонительные позиции, подступы к которым простреливались косоприцельным и фланговым огнем. Основой укрепленного района были железобетонные сооружения - пулеметные и орудийные, тщательно приспособленные к местности, с широким обзором и обстрелом. Впереди и по сторонам каждого из таких сооружений возводились три - четыре деревоземляных полукапонира с покрытиями из гранита, выдерживавшими 1-2 прямых попадания снарядов 152-миллиметровой гаубицы. В свою очередь, каждый полукапонир прикрывался рядом огневых точек.
Большинство сооружений так искусно вписывались в местность, что их удавалось рассмотреть лишь на близком расстоянии. В лесных районах обычно не было ясно видимых расчисток секторов обстрела, лишь кое-где вырубались отдельные деревья. Фланговый и косоприцельный огонь нацеливался по просекам, иногда специально вырубленным. Пулеметы располагались в глубине сооружений, потому были плохо видны вспышки выстрелов и слабо слышен звук стрельбы. Не видя вспышек и обманываясь на слух, наши разведчики часто искали эти пулеметы значительно дальше, чем они в действительности находились. Огневые позиции часто менялись. Каждая финская батарея имела несколько запасных огневых позиций и наблюдательных пунктов.
Огневые средства вводились противником строго последовательно. По нашим разведчикам, как правило, стрельбу открывали секреты, располагавшиеся в районе надолб, завалов и колючей проволоки, а также огневые точки, прикрывавшие полукапониры. В исключительных случаях вступали в действие пулеметы из полукапониров. Доты открывали огонь лишь тогда, когда через передний край прорывались наши пехота и танки. При полной блокировке дота его гарнизон закрывал заслонки и пытался отсидеться, иногда сигнальными ракетами или трассирующими пулями вызывая на себя огонь соседних дотов.
Все основные точки местности перед своим передним краем обороны финны заранее пристреляли, чтобы в любой момент обрушить на них шквал пулеметного и минометного огня. Выяснилось, что противник ведет огонь в строго определенных направлениях.
Опрос пленных показал, что кадровые финские солдаты имели хорошую одиночную стрелковую подготовку, умели ловко маскироваться и применяться к местности. Отборные поисковые партии противника вели активную разведку, проникая через стыки наших частей и подразделений. Действия их были дерзкими и напористыми, но, встречая энергичный отпор, финны быстро приходили в замешательство.
Враг дрался упорно, пока не появлялась угроза обхода с флангов и окружения. Открытого боя, а тем более штыковых атак финны обычно избегали.
Финская артиллерия была гораздо слабее нашей. На ее вооружении были 37-миллиметровые противотанковые пушки "Бофорс", 76-миллиметровые пушки старого русского образца, 122- и 152-миллиметровые гаубицы системы Шнейдера и устаревшая 107-миллиметровая пушка. Финны пользовались старыми снарядами, изготовленными до 1917 года,- некоторые трубки и взрыватели даже покраснели от ржавчины. Подчас более трети снарядов не разрывались.
