Тони Бэрроу - Джон, Пол, Джордж, Ринго и я (Реальная история ‘Битлз’)
Осенью 1963 года, к удивлению всех нас в НЕМС, включая Брайана Эпстайна, ‘Битлз’ из ЭМИ очень любезно снабдили ‘Роллинг стоунз’ из ‘Декки’ их первым синглом – хитом лучшей десятки! Миф, который бродил в то время, гласил, что Джон и Пол действительно сочинили ‘Я хочу быть твоим мужчиной’ главным образом для банды Мика Джаггера. Правда заключается в том, что эта очень простая быстрая песенка всё время предназначалась для демонстрации вокала Ринго, и она была создана специально, чтобы подойти его специфическим способностям в этой области. В то время на одной из улиц Вест-Энда произошла случайная незапланированная встреча между Джоном и Полом и Эндрю Олдхэмом, специалистом по рекламе, который стал менеджером ‘Стоунз’. Эти двое битлов были на весёлом обеде с выпивкой в клубе ‘Варьете’ в ‘Савое’, где премьер-министр Харольд Уилсон вручил им награду ‘Ведущая вокальная группа года’, которую Джон назвал во время своей ответной речи ‘пурпурным сердцем’. Воспоминания о том, что случилось в тот день после того, как Джон и Пол покинули ‘Савой’, с течением времени размылись. Пол рассказал своему биографу Барри Майлзу, что он и Джон выходили из офиса музыкального издателя Дика Джеймса на углу Денмарк-стрит и Чаринг-Кросс-Роуд, когда мимо проезжало такси с Миком Джаггером и Китом Ричардсом: “Мы были двойниками друг друга, потому что они стали сочинителями в своей группе (‘Роллинг стоунз’). Мы прокатились за их счёт”. В своей автобиографии ‘Обдолбанные’ Энди Олдхэм утверждает, что он был единственным в проезжавшем такси, без Мика, без Кита: “Они (Джон и Пол) выглядели так, словно они только что сошли со сцены лондонского ‘Палладиума’. Их небрежное личное обаяние очень бросалось в глаза, и они казались слегка смущёнными, что их застали средь бела дня в таких пышных нарядах. Джон и Пол были великолепны в своих костюмах-тройках с четырьмя пуговицами, сделанными на заказ Дуги Миллингсом. Их шмотки – с более светлым оттенком серого у Пола и оттенком серого потемнее у Джона – были модной вариацией драпового жилета стиляг, выгодно подчёркнутого чёрными вельветовыми воротниками, карманами-прорезями и узкими однотонными брюками”. В воспоминании Олдхэма нет ничего неуверенного в отношении того, кто во что был одет, но Энди всегда дотошно увлекался мужской модой. Кто бы ни находился в такси – один Энди или Мик с Китом – никто не спорит с тем, что Олдхэм наполовину шутливо потребовал какой-нибудь номер Леннона-Маккартни для своего ансамбля. У них всё никак не получалось сочинить свой собственный сингл для выпуска, чтобы извлечь выгоду из небольшого успеха в хит-парадах, достигнутого несколькими месяцами ранее песней ‘Давай’. Он привёз Джона и Пола в клуб ‘51’ на Грин-Ньюпорт-стрит, джазовое местечко лидера ансамбля Кена Колайера, где Мик, Кит и остальные из ‘Роллинг стоунз’ репетировали свежий материал. Там Энди повторил свою просьбу о песне перед группой. Нисколько ни смущённые, ни обеспокоенные, два битла сгрудились и появились с ‘Я хочу быть твоим мужчиной’. “Вся ваша!” – сказали они Энди, Мику и Киту. Часто выводится заключение, что они щедро пожертвовали только что завершённый, но свободный номер, но на деле битлы уже запланировали сами записать эту песню на ‘Эбби-Роуд’ на следующий день! Позже Пол говорил, что ‘Стоунз’ “немного добавили ей манеры Бо Диддли” – хороший способ описания, тогда как Джон признавал, что песня была “чепуховой”, добавив: “Мы ведь не собирались отдавать им что-либо великое, верно?” Являясь первым хитом ‘Стоунз’ на том момент, эта песня также вошла и в репертуар ‘Битлз’, как одно из популярных фирменных блюд Ринго.
Несколько необычайных событий в календаре ‘Битлз’ произошло в последние месяцы 1963 года, включая пару съездов фан-клуба, одно на севере, другое не юге; очень необычный выпуск ‘Жюри музыкального автомата’ и первое рождественское шоу ‘Битлз’, состоявшееся на сцене лондонского кинотеатра ‘Астория’ на Севен-Систерс-Роуд в Финсбери-парк, позже переименованном в ‘Радугу’.
События фан-клуба являлись частью моей продолжавшейся рекламной кампании с целью умиротворить столько ранее раздражённых фанатов, сколько было возможно. Самым необычным из этих мероприятий состоялось на южном съезде фан-клуба в субботу, 14 декабря. Во время никогда-больше-не-повторенного марафонского изнуряющего опыта, битлы в течение нескольких часов пожали руки почти 3000 разгорячённым битловским фанатам. Мы вступили во владение Уимблдонский дворец – вероятно, самый известный танцевальный зал в Лондоне в свою лучшую пору – на время этого мероприятия и заполонили это место приглашёнными членами клуба, выбранными наугад. Несколько часов битлы стояли позади длинной деревянной стойки танцзала, склонившись над ней, чтобы получать поцелуи своих фанаток или поставить автограф на книге. Принимая во внимание высокий накал ситуации, фанаты вели себя хорошо. Нил и Мэл действовали в роли охранников, заставляя казавшуюся нескончаемой очередь двигаться вдоль и время от времени высвобождая битла, оказавшегося безнадёжно опутанным каким-нибудь возбуждённым фанатом. После этого тесного контакта с великолепной четвёркой, фанаты удостоились специфического шоу на сцене. На главной площадке танцзала, где чрезвычайно осторожное руководство дворца соорудило высокую металлическую клетку, внутри которой должна была выступить группа на широкой временной сцене под огромным кричащим транспарантом: ‘УИМБЛДОНСКИЙ ДВОРЕЦ ПРИВЕТСТВУЕТ ‘БИТЛЗ’’. Приветствует? Клетка не производила такого впечатления! Во время моих длительных подготовительных обсуждений с людьми дворца, они сильно преуменьшили свои планы окружить сцену битлов металлическими прутьями для защиты, как ребят, так и их фанатов. Когда мы увидели эту уродливую структуру в реальности, мы были в ярости. Сначала битлы грозили отказаться участвовать в этом, пока вся вспомогательная баррикада не будет уничтожена, и было слышно ворчание о “тюремных условиях” и “больше похоже на зоопарк, чем на танцплощадку”. В конце концов, ради членов своего фан-клуба они вышли и дали полный энтузиазма мини-концерт. Во время него, когда толпа хлынула вперёд придавив тех, кто находился в первом ряду, к клетке, Джон громким шёпотом заметил со сцены: “Если они надавят ещё сильнее, то они пройдут сквозь прутья, как чипсы”.
Северный съезд в Ливерпуле в предыдущие выходные был, по своему, почти таким же необычным. В театре ‘Имрерия’ на Лайм-стрит телевидение Би-Би-Си посвятило битлам целиком одну программу из серии ‘Жюри музыкального автомата’. Все четверо ребят составили экспертную группу для оценки дюжины или около того только что вышедших синглов под председательством ди-джея Дэвида ‘Привет всем там’ Джейкобса. Как обычно, в ‘Жюри музыкального автомата’ была в наличии вторая экспертная группа, чтобы сделать выбор при неразрешённых – ‘хит’ или ‘провал’ – голосованиях в случаях, когда мнения главной экспертной группы разделялись поровну. Для этого специального выпуска шоу вторую экспертную группу составили три секретарши из нашего официального фан-клуба – Энн Коллингэм (также известная, как Мэри Кокрэм) и Беттина Роуз из лондонского офиса и Фреда Келли из Ливерпуля, представлявшая северную секцию клуба. В ожидании, когда люди, занимавшиеся светом и камерой, установят всё, битлы с тремя девушками смеялись. Мэри/Энн недавно рассказывала мне: “У них были новые кинокамеры, которые они использовали, как сумасшедшие, снимая нас, девушек, за кулисами. Они были словно дети с новогодними подарками! Пол, в частности, отснял много кадров со мной – некоторые одну меня, некоторые с другими ребятами. Не так давно я написала ему и спросила, нет ли возможности получить копию того, что он снял со мной – просто для моего личного использования и чтобы показать моему супругу – но я получила в ответ письмо, в котором говорилось, что это слишком сложно, потому что Пол очень занят”.
