Рой Медведев - Время Путина
Но Владимир Путин раскрылся как национальный лидер не сразу, многие из наблюдателей видели в нем всего лишь «чиновника провинциального масштаба» и поэтому недоумевали. Даже некоторые из явных поклонников Путина начинали ссылаться для объяснения его успехов на влияние потусторонних сил. Как писал Александр Головков, «очень многие из крупных этапов биографии Путина заключают в себе реализацию жизненных вариантов, вероятность осуществления которых была меньше, чем вероятность неосуществления. В терминах метафизического мышления это выглядит как следование по предустановленной линии судьбы под водительством некоего высшего начала. В его биографии внешняя простота жизненного пути сочетается с почти мистическим соединением целого ряда маловероятных ситуаций»[95].
Менее экзотической, хотя и не более достоверной представляется теория «заговора», в результате которого Борис Ельцин был якобы вынужден уступить свой пост президента Владимиру Путину. Газета «Завтра» писала о заговоре неких могущественных «мондиалистских сил». Многие западные аналитики и журналисты пытались доказать, что «головокружительный взлет Путина из небытия к политическим вершинам был сдирижирован альянсом армейского генералитета и сил безопасности». «Конечно, — писал в духе западных конспирологов даже такой опытный журналист, как Джульетто Кьеза, — Путин никогда бы не стал президентом, если бы армия не открыла ему дорогу к власти во Второй чеченской войне. А точнее, если бы кто-то не задумал эту войну для того, чтобы дать военным оправиться от кризиса, и вместе с тем для того, чтобы привести в Кремль Путина. Все это выглядит вполне достоверно»[96].
Другие западные газеты уверяли, однако, что Путина продвинули к власти не генералы из армии и сил безопасности, а процветающие российские финансисты или олигархи, которые на деле контролируют в России не только большую часть богатств, но и общественное мнение. Одна из немецких газет утверждала в феврале 2000 года, что В. Путин всего лишь «чистый лист», на котором будут писать его подлинные партнеры и покровители Б. Березовский и А. Чубайс, сумевшие будто бы прийти к соглашению друг с другом и определившие все главные события осени и зимы 1999/2000 года.
Нет смысла полемизировать с этими странными концепциями, которые рассматривали все главные политические события в России лишь под углом зрения недоступных для объективного анализа тайных заговоров, интриг в Кремле или соперничества олигархов. Любой историк может назвать среди событий прошлых десятилетий или столетий несколько примеров успешных и еще большее число неудавшихся заговоров.
Есть люди, или историки «параноидального стиля», как называл их Дэниел Пайпс[97], которые считают результатом заговора и Французскую революцию 1789 года, и Русскую революцию 1917-го, и две мировые войны, а также крушение КПСС и СССР. Именно заговоры, по мнению таких историков, являются двигателями истории, а все другие силы не имеют значения. Все важные события происходят только за кулисами, куда могут проникнуть лишь посвященные. Только здесь, за кулисами, и формируется реальная власть над миром и отдельными странами. Сама история — это всего лишь большой заговор.
Для приверженцев конспирологии, теории заговоров или историков «параноидального стиля» отставка Ельцина и приход Путина в Кремль — это результат заговора. Но они не могут понять и внятно объяснить, кто же организовал этот заговор.
Ни к науке, ни к реальной политике эти примитивные конспирологические схемы не имеют отношения.
Внешне более простой и, казалось бы, более современной концепцией политического успеха может служить объяснение, связанное с работой «политтехнологов» и использованием разного рода «политических технологий».
Еще перед выборами 26 марта 2000 года многие газеты писали об «искусственном раздувании рейтинга Путина», об умелой работе спичрайтеров и имиджмейкеров, которые будто бы и создали для нас образ сильного лидера, «молодого и энергичного руководителя, скромного, но не лезущего в карман за словом решительного человека». «Путина придумали политтехнологи», «Путин — это политический миф, созданный специалистами по пиар-кампаниям» — таково было заключение многих из его оппонентов. Все эти домыслы нет нужды подробно опровергать, В. Путин выступал перед нами не просто как кандидат, но и как действующий президент, который принимает решения и осуществляет реальную политику, а не пиар-кампанию. Владимир Путин имел дело не только с документами, но и с проблемами, и он смог показать себя человеком дела, который выполняет свои обещания и обязательства.
При этом деятельность Путина не была заранее спланирована в соответствии с какими-то четкими целями. Уже в сентябре и октябре 1999 года ему приходилось работать в условиях неожиданно складывавшихся трудных ситуаций, и он действовал в этой обстановке вполне успешно. Все политики заботятся о своей привлекательности и популярности, и они не могут не пользоваться на этот счет советами и помощью специалистов. В условиях демократии это часть их работы, но далеко не главная часть. В конце концов Путин не первый такой неожиданный выдвиженец в команде Ельцина. Однако другим кандидатам в преемники Бориса Николаевича не помогли почему-то никакие «политические технологии».
Как известно, политику часто и не без оснований сравнивают с театром, говоря о сцене и масках, ролях и суфлерах, режиссерах и марионетках. Эта концепция политического театра во многом сходна с более современной концепцией о роли политических технологий.
Прибегая к концепции политического театра, некоторые из оппонентов и недоброжелателей В. Путина пытались представить его неумелым и плохим актером, который неожиданно для себя оказался на большой политической сцене, не зная хорошо ни своей роли, ни всей пьесы, в которой ему предстояло играть. Напротив, другие авторы удивлялись успеху Владимира Путина как политического актера, противопоставляя его Борису Ельцину, который «вел себя часто как провинциальный трагик»[98]. Эти сравнения российской политической сцены с театром интересны, но они являются лишь поверхностной аналогией. Театральность в политике существовала всегда, а с появлением телевидения этот фактор существенно возрос как составная часть политического успеха. Когда встречи в Кремле, заседания в Белом доме или посещение завода, госпиталя, детского дома могут видеть на своих экранах десятки миллионов людей одновременно, это заставляет и президента, и всех людей рядом с ним думать о каждом своем движении и каждой реплике.
