Владимир Поцелуев - Великий Ленин. «Вечно живой»
Надежды Ленина решить «судьбу революции» не оправдались, и 8 октября он заявил: «Участие нашей партии в «Предпарламенте» или «Демократическом совете» или «Совете республики» есть явная ошибка и отступление от пролетарски-революционного пути…
Съезд партии должен поэтому отозвать членов нашей партии из предпарламента, объявить бойкот его, призвать народ к подготовке сил для разгона этой церетелевской «булыгинской Думы»[228].
Ленин срочно меняет тактику революционной опоры на Советы и Учредительное собрание. Расчеты вождя большевиков достаточно ясны, ибо формирование нового Временного правительства совпало с началом деятельности нового Исполкома и нового Президиума Исполкома Петроградского Совета, который состоял из 13 большевиков, 6 эсеров и 7 меньшевиков. Председателем Исполкома был избран Л. Троцкий. Одна из самых ключевых позиций оказалась в руках большевиков, которые стали готовить второй Всероссийский съезд Советов в надежде на то, что он примет решение о переходе власти к Советам.
«Задача взятия власти Советами, – подчеркивал Ленин своим соратникам, – есть задача успешного восстания… для свержения правительства Керенского». В то же время замечал: «Связывать эту задачу непременно со съездом Советов, подчинять ее этому съезду – значит играть в восстание…
Надо бороться с конституционными иллюзиями и надеждами на съезд Советов, отказаться от предвзятой мысли непременно «дождаться» его, сосредоточить все силы на разъяснении массам неизбежности восстания и на подготовке его. Имея в руках оба столичных Совета и отказываясь от этой задачи, мирясь с созывом Учредительного собрания (то есть с подделкой Учредительного собрания) правительством Керенского, большевики свели бы на пустую фразу свою пропаганду лозунга «власть Советам» и политически опозорили бы себя, как партию революционного пролетариата»[229].
Итак, Ленин был готов отбросить любую революционную опору, которой лишь прикрывал легитимность захвата власти большевиками, считая вооруженное восстание неизбежным вне зависимости от предстоящих жертв. Такая позиция больше подходила не социал-демократу, а политическому авантюристу.
В сентябрьские дни, когда возникла реальная возможность коалиционной власти для разрешения критической ситуации в стране, Ленин из Финляндии настойчиво поясняет своим соратникам в голодной России, что такое «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», что представляет «Один из коренных вопросов революции», «Как обеспечить успех Учредительного собрания»[230]. Ленин, пытаясь успокоить российское население, испуганное «буржуа и оппортунистами» о «потоках крови в гражданской войне», оптимистически заверяет, что «эта война даст победу над эксплуататорами, даст землю крестьянам, даст мир народам, откроет верный путь к победоносной революции всемирного социалистического пролетариата». И все это действительно будет в «потоках крови» самой страшной и постыдной гражданской войны, но вождя большевиков больше занимает «победоносная революция всемирного социалистического пролетариата»[231].
Говоря о задачах революции, Ленин ясно констатирует, что «Россия – мелкобуржуазная страна». Гигантское большинство крестьянского населения склонно к колебаниям, и посему «только при его присоединении к пролетариату победа дела революции, дела мира, свободы, получения земли трудящимися обеспечена легко, мирно, быстро, спокойно». К тому же «растет оппозиция левых среди эсеров (Спиридонова и др.) и среди меньшевиков (Мартов и др.) – достигая уже до 40 % «Совета» и «съезда» этих партий. А внизу, в пролетариате и крестьянстве, особенно беднейшем, большинство эсеров и меньшевиков «левые»[232].
Действительно, это так и было. Ленин рассчитывал на их реальную поддержку в победе большевиков. Вместе с тем Ленин в который раз подчеркивает «гибельность соглашательства с капитализмом», обвиняя его в «неминуемой хозяйственной катастрофе» и в том, что «корниловские генералы и офицеры, оставаясь у власти, несомненно, откроют фронт немцам умышленно…»[233].
Таким образом, Ленин не просто ставит под сомнение «Союз георгиевских кавалеров», «Военную лигу», «Союз бежавших из плена», «Совет союза казачьих войск», «Союз воинского долга», «Союз чести и родины», «Союз спасения родины», «Союз офицеров армии и флота», Общество экономического возрождения России и другие патриотические организации, на которые опирался генерал Корнилов, а обвиняет их в измене родине.
Далее следует разбор проблем, упомянутых в предыдущих работах: «власть Советам», «мир народам», «земля трудящимся» и т. д. – с неизменным выводом: «Если Советы (большевистские. – В.П.) возьмут теперь в руки, всецело и исключительно, государственную власть для проведения изложенной выше программы, то Советам обеспечена не только поддержка девяти десятых населения России, рабочего класса и громаднейшего большинства крестьянства»[234]. Но Советы раздумывали, ибо не все ленинские предложения, так «просто» изложенные на бумаге, могли быть реально воплощены в жизнь.
Понимая, что раздумья не только приведут к логически мирному разрешению политического кризиса, но и к укреплению коалиционной власти, Ленин торопит своих соратников, категорически заявляя 29 сентября: «Кризис назрел. Все будущее русской революции поставлено на карту. Вся честь партии большевиков под вопросом. Все будущее международной рабочей революции за социализм поставлено на карту.
Кризис назрел»[235].
Ну раз «кризис назрел», значит, он разрешится, и его результаты не нужно (используя картежную терминологию) подтасовывать. Тем более принято решение провести выборы в Учредительное собрание, которое должно было определить будущее государственно-общественное устройство России демократическими методами. Но демократия, по убеждению Ленина, несовершенна. Ленин не хочет ждать не только Учредительного собрания, но даже съезда Советов. «Сначала победите Керенского, потом созывайте съезд»[236], – настаивает он.
«Победа восстания обеспечена теперь большевикам, – утверждает Ленин и пытается доказать это: 1) мы можем (если не будем «ждать» Советского съезда) ударить внезапно и из трех пунктов, из Питера, из Москвы, из Балтийского флота; 2) мы имеем лозунги, обеспечивающие нам поддержку: долой правительство, подавляющее крестьянское восстание против помещиков! 3) мы в большинстве в стране; 4) развал у меньшевиков и эсеров полный; 5) мы имеем техническую возможность взять власть в Москве (которая могла бы даже начать, чтобы поразить врага неожиданностью); 6) мы имеем тысячи вооруженных рабочих и солдат в Питере, кои могут сразу взять и Зимний Дворец, и Генеральный Штаб, и станцию телефонов, и все крупные типографии; не выбить нас оттуда, – а агитация в армии пойдет такая, что нельзя будет бороться с этим правительством мира, крестьянской земли и т. д…девяносто девять сотых за то, что мы победим…»[237]
