Тамерлан - Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура
В это время амир Шамс-эд-дин[170] со своим отрядом тоже направился в сторону отряда амира Хусайна. Я со своими богадурами напал неожиданно на амира Шамс-эд-дина, смял его и прогнал к отряду Ильяс-Ходжи. Удар был настолько силен, что произвел панику среди воинов Ильяс-Ходжи.
Амиру Хусайну я послал приказание, чтобы он поскорее двигался на соединение со мной: неприятель напуган, следует теперь же напасть на него; легче победить и обратить в бегство неприятеля, который приведен уже в расстройство. Амир Хусайн без всякой причины не исполнил моего распоряжения и не пришел, хотя я не менее десяти раз посылал к нему гонцов.
Стало ясно, что амир Хусайн изменяет мне; тогда я отступил и остановился; воины неприятеля были крайне измучены и тоже отступили. Всю эту ночь я ни на минуту не слезал с коня. Амир Хусайн присоединился ко мне, когда надобность в нем миновала, когда удобный момент был уже упущен. Мы поставили с четырех сторон сторожевые посты и под их прикрытием спокойно провели ночь.
[Ядачи. Воины Ильяс-Ходжи не выдерживают натиска Тимура]Настало утро. После заклинаний ядачи[171], который был у неприятеля, пошел сильный дождь, он сильно затруднял нам движение. Несмотря на дождь, я приказал трубить в трубы и со своими богадурами начал бой. Вскоре нам удалось поймать ядачи, который накликал дождь, и убить его; дождь сейчас же перестал.
Я с такой стремительностью и силой бросился со своими воинами на неприятеля, что он не в силах был выдержать натиска: воины Ильяс-Ходжи разбежались в разные стороны. Мои воины их преследовали, я с двумя тысячами всадников остановился на месте и приказал играть музыкантам.
[Амир Шамс-эд-дин наносит поражение воинам Тимура. Рассуждение Тимура о вреде двоевластия на поле битвы]Вдруг совершенно неожиданно на нас напал с несметными полчищами воинов амир Шамс-эд-дин, глава амиров. Я тотчас же послал ему навстречу тысячу всадников. Бой продолжался целый день без перерыва, до наступления темноты. Посланная мною тысяча всадников погибла вся целиком от бесчисленных врагов. Я получил весть о гибели отряда и понял, что больше продолжать бой невозможно; в эту же ночь я отступил по направлению к городу Кешь.
Вот какая неудача постигла нас только потому, что амир Хусайн упрямо не захотел последовать моему совету – напасть на Ильяс-Ходжу сразу с обеих сторон! Как ясно, что двоевластие во время боя всегда пагубно отражается на исходе сражения. Как подтвердилась поговорка, что «две головы рогатых баранов нельзя сварить в одном котле»!
[Амиры Тимура терпят поражение от Кепек-Тимур-богадура, главы амиров Джете]Амир Хусайн перешел Джайхун и со своими родичами, а также с близкими амирами остановился на берегу реки, рассчитывая бежать в Индустан, если воины Ильяс-Ходжи двинутся в его сторону. Амир Хусайн приглашал и меня последовать его примеру, но я наотрез отказался: я рассчитывал набрать сначала побольше воинов и потом уже с большим успехом произвести нападение на воинов Ильяс-Ходжи.
Вскоре я собрал два отряда. До меня дошли вести, что амиры Джете пришли с большим числом воинов и расположились в горах Самарканда. Я отделил тогда три отряда под началом Тимур-Ходжи-Углана, Аббас-богадура и Чадырджи-богадура и приказал им напасть внезапно на воинов Джете. За первыми тремя отрядами я отправил еще два под началом Дауд-Ходжи и Хинду-шаха; два отряда должны были составлять резерв для передовых отрядов. Задние отряды скоро догнали передовые, но те своей трусостью нагнали страх, уничтожили всякую уверенность в победе и в двух задних отрядах: Дауд-Ходжа и Хинду-шах с позором повернули обратно.
Скоро я получил весть об их неудачах. Бежавшие амиры были очень смущены своим поражением. На пути они встретили только Кепек-Тимур-богадура, главу амиров Джете, бились с ним, потерпели неудачу, бежали и поодиночке вернулись ко мне. Я собрал рассеявшихся воинов, двинулся в сторону Балха и остановился на берегу реки Джайхун. В этом месте ко мне присоединилось много богадуров: Кепек-хан, Туман и Ильчи-Бугай-Сальдур с большим количеством воинов пришли ко мне.
[Самарканд терпит бедствия от войск Джете, жестоких холодов и моровой язвы]К нам пришла весть, что войска Джете взяли и разграбили несколько городов. Встревоженный этим, я переправился через реку Джайхун. В это время я получил известие из Самарканда, что туда тоже явились враги. В Самарканде не было крепости; жители перегородили улицы и, укрепившись таким образом, ждали, что я с моими воинами приду к ним на выручку. Я немедленно двинулся к Самарканду с тысячью всадников. По дороге до нас дошли еще более печальные вести: неприятель со всех сторон обложил Самарканд; там стоял жестокий холод и свирепствовала моровая язва.
Я двинулся быстрее и нашел жителей Самарканда в самом ужасном состоянии. Я не стал сам много заниматься Самаркандом, а оставил там для боев с войсками Джете амира Джагуй-Барласа, амира Сайф-эд-дина Никудерийского, Ак-Буга, Ильчи-Бугай-Сальдура, а сам отправился в сторону Баклана. Туда ко мне явился и амир Хусайн. Из Баклана я перешел в Карши, чтобы там провести зиму. Я решил дать отдых всем своим воинам: распустил их по домам и приказал вновь собраться ко мне на будущую весну к празднику Науруз[172].
Мне исполнилось тридцать восемь лет
Город Карши носил также название Кепек-хан-магмурассы[173]; я распорядился построить вокруг города стену и укрепить ее; построил внутри города много красивых зданий[174]. Наступила весна. Я собрал своих воинов и, посовещавшись с амиром Хусайном, направился к Самарканду. Вблизи Самарканда мы разбили палатки и расположились большим станом.
[Жадность амира Хусайна]Амир Хусайн был вместе со мной, но втайне он завидовал моим успехам в боях; поэтому, когда я собирался идти на Самарканд, амир Хусайн вдруг стал взыскивать с моих амиров все, что они истратили, хотя всю дань амиры тратили на воинов. Этот поступок амира Хусайна так возмутил меня, что в припадке гнева я хотел убить его; но в это время мне пришел на память аят из Корана:
«Старайтесь заслужить прощение Аллаха и обладание раем, обширным, как небеса, и назначенным тем, которые боятся Аллаха, тем, которые дают милостыню как при достатке, так и при нужде, которые умеют укрощать гнев свой и которые прощают людям, их оскорбляющим» (Коран, III сура, 127 и 128 аят).
И я отказался от своего злого умысла.
Я послал письмо амиру Хусайну, высказал, что не нахожу ничего предосудительного в том, что он добивается получения своей доли добычи, и послал ему верблюдов и коней. Моя жена, сестра амира Хусайна, Аль-Джой Туркан-ага, послала брату в подарок много скота, имущества и драгоценности; амир Хусайн все это взял с жадностью. Я послал ему много денег, он тоже все их взял, не зная предела своим желаниям; он оставался все время недоволен тем, что имеет. Мои амиры ненавидели амира Хусайна за такую жадность и скупость.
