Вальтер Хартфельд - Одинокие воины. Спецподразделения вермахта против партизан. 1942—1943
Часовые позволили им пройти, указав на дома, в которые нужно пройти. Затем партизанских разведчиков бесшумно схватили.
В это время Ковалев распалялся все больше и больше. Глупо было заставлять их ждать столько времени. Что они там делали в деревне?
Он закуривал сигарету и повернулся, чтобы ветер не погасил пламя зажигалки. Подняв голову, увидел в отдалении справа несколько силуэтов. В удивлении внимательно осмотрел пространство вокруг.
— Поворачивайте быстро в лес, — крикнул он, — каждый действует самостоятельно…
Он не ошибся, парни, которые там появились, явно не были своими. У Ковалева возникло неприятное ощущение, что он стал объектом охоты и видит, как вокруг него сжимается кольцо преследователей.
Немцы, заметив, что партизаны поворачивают назад, открыли огонь. Но они были слишком далеко, чтобы их стрельба оказалась результативной. Из деревни вышли остальные егеря.
Двое русских, запыхавшись, предупредили Ковалева, что бежать дальше не могут. Они останутся здесь и будут сдерживать огнем немцев, пока не кончатся патроны.
Но это встревожило Ковалева еще больше. Немцы обходят их с фланга и угрожают отрезать от дороги к лесу. С другой стороны, они замедлили бег из-за усталости.
— Боже мой, попали в ловушку, как мыши!
Перед ними медленно взвилась яркая ракета, кольцо окружения сжималось.
— Пробивайтесь поодиночке, вместе не пройдем. Удачи…
Ковалев сошел с дороги и побежал по снежной целине.
Группа рассеялась так неожиданно, что коммандос чуть опешили. Но Хайнц, выкрикивая приказы, вывел их из этого состояния, и кольцо продолжило стягиваться. Ковалев пробрался к отдельной роще деревьев, куда ветер нанес порядочные сугробы снега. Соблюдая предосторожности, он вырыл убежище, и после тщательного уничтожения следов — здесь ему помог ветер — партизан укрылся в нем. Полый ствол дерева позволял ему дышать.
За остальными партизанами продолжалась настоящая охота.
В поисках невозможного выхода они кружили, как загнанные зайцы, и кончали тем, что попадали с отчаянными криками под огонь автоматов коммандос. За исключением одного партизана, который, как и Ковалев, укрылся в снежном убежище и вылез лишь тогда, когда цепь немцев прошла мимо него в полный рост. Находясь в пятидесяти метрах, он подумал, что в его белом облачении невозможно узнать, немец он или русский, и, направив автомат в сторону своих несчастных товарищей, он имитировал несколько минут продвижение вместе с фашистами. Постепенно он отстал от них, а потом, недолго думая, повернул назад.
Итог операции не был особенно внушительным, но Хайнц был уверен, что Яковлев не оставит эту ловушку без ответа. Он вышел из леса, и, в конце концов, такова была цель операции.
Оставаться здесь дольше было бессмысленно, и коммандос вернулись в укрепленный пункт № 4, где их встретили сдержанно: их присутствие слишком часто предвещало жестокий ответный удар партизан.
Замерзший Ковалев, клацая зубами, выбрался из своего убежища и поплелся дорогой в лес. Измотанный, он вернулся в партизанский лагерь, куда один из его людей — тот единственный, который избежал гибели, — пришел раньше.
Яковлев ходил взад и вперед по землянке, сжимая огромные кулаки. Его душили ярость и ненависть под невозмутимым взглядом Гайкина, который невозможно было переносить.
— Ты ведь хорошо знаешь этих г…ков, чего, по-твоему, они добиваются такими операциями?
— Вероятно, того, что и ты собираешься сделать: выйти из леса.
— Ну, так что же, теперь мы можем с ними встретиться где угодно, потому что у меня есть приказ из Москвы.
— Не где угодно… Подумай… Они хотят навязать тебе бой там, где им выгодно, и, поверь мне, нужно всегда сохранять свой выбор и лишать выбора их.
— Я бы позволил пройти десяти колоннам и обозам немцев ради уничтожения этих типов.
Гайкин призадумался.
— Они также нуждаются в навязывании нам боя, так как чувствуют, что в данный момент могут позволить себе все, что угодно. Им невозможно устроить ловушку в Алешенке. Деревня сильно охраняется и прикрывается из Яролишева, но, полагая, что мы выйдем из урочища Праня, они также будут передвигаться. Нужно, следовательно, без устали их преследовать, нападать на них на первой же остановке на их пути. Но будь осторожен, они хитры и очень часто минируют дороги, которые прошли. Мобилизуй все ресурсы, создай систему посыльных, способных за ними наблюдать. Кроме того, пусть пройдет несколько дней, сейчас они слишком осторожны.
На следующий день Гайкин набросал план, и Яковлев внимательно изучил развернутую перед ним карту.
Теперь надо их выгнать, этих ублюдков, и именно гарнизоны укрепленных пунктов помогут партизанам.
1 января Клаус вернул коммандос в Алешенку, несмотря на сарказм Хайнца, который находил, что 1 января или другое число не то время, которое предназначено для того, чтобы помнить о нашей способности делать что-то другое, кроме войны.
1943 год начался под аккомпанемент снежной бури небывалой силы, и часовые жались к домам, потому что ледяной порывистый ветер пронизывал людей насквозь.
Более недели коммандос оставались в Алешенке, обеспечивая с большим трудом лишь ежедневное сообщение с Яролишевом. Единственный инцидент этих дней был связан с Хайнцем и одним из братьев Ленгсфельд. Этот последний, когда нес караульную службу рядом с конюшней, оставил свой пост, чтобы встретиться с одной женщиной. По возвращении он обнаружил пропажу пятерых животных.
Хайнц, не любивший налагать взыскания, связанные с нарушением устава, обошелся тем, что ударил провинившегося солдата кулаком. Потом протянул Вольфгангу руку и помог ему подняться:
— Умойся… болван, и побегаем вдвоем, чтобы найти лошадей.
Вольфганг покачал головой и рассмеялся.
Через час они уже блуждали под ледяным ветром. Подобие серебристого пара искажало видимость, расстилалось по полям и делало деревья и дорогу нереальными. В этом молочном тумане было трудно обнаружить следы лошадей. Но именно Вольфганг их засек. Они тянулись прямо на запад к лесу. Кто-то, должно быть, приложил немалые усилия, чтобы заставить лошадей покинуть теплую конюшню и бежать по такому холоду.
Два егеря ходили уже целый час, когда ветер усилился. Следы копыт становились все более и более неприметными. Но Хайнц из-за раздражения, гордости или упрямства решил продолжать поиски.
Снежная буря налетела на них в считаные секунды. Когда стало невозможно двигаться вперед, спотыкаясь и вслепую, Хайнц различил серое пятно ельника. Напрягая мышцы, он направился туда, таща за собой своего компаньона. Когда они одолели последние метры и Хайнц нащупал руками в перчатках ствол первого дерева, он буквально обрушился на него.
