Дидье Дрогба - Отдать всего себя. Моя автобиография
Через неделю после завоевания титула чемпионов нам предстоял финал Кубка Англии на стадионе «Уэмбли», где мы намеревались впервые в истории клуба сделать дубль. К сожалению для наших оппонентов (клуба «Портсмут»), они находились в совершенно другом положении по сравнению с нашим. Руководимый нашим прежним тренером Авраамом Грантом, клуб ранее в этом сезоне перешел под административное управление и в итоге «вылетел» из Премьер-лиги. Сочувствовали ли мы им? Да. Изменил ли этот факт наше отношение к самой игре? Конечно же, нет. Это была для нас замечательная возможность войти в историю, поэтому мы не собирались позволить сентиментальным чувствам встать на нашем пути к намеченной цели. В такого рода ситуациях можно выразить свои соболезнования соперникам в конце матча, особенно если среди них есть ваши друзья, но всегда необходимо оставаться профессионалом.
Счет 1:0 не дает реального представления о происходившем на поле; тем более не отражает этого и нулевая ничья по итогам первой половины встречи. До перерыва мы умудрились пять раз попасть в штангу. На 54-й минуте «Портсмут» получил право на пенальти, который Петр Чех смог парировать. Заработали пенальти и мы, но Фрэнк Лэмпард неожиданно не смог его реализовать. К счастью, это уже не имело значения, потому что мне удалось забить победный мяч: я сделал идеальный удар низом со штрафного, мяч пролетел «стенку» насквозь и проскочил мимо Дэвида Джеймса, который, даже вытянувшись в струнку, не смог его достать.
Я снова принес команде победу, и теперь на моем счету были голы во всех пяти кубковых финалах (в Кубке Англии и Кубке Лиги), а также во всех шести матчах на «Уэмбли». Это были весьма неплохие показатели, было что вспомнить. В то время я был не в курсе этих цифр, потому что думал о забитых мячах только в контексте принесенной команде пользы, но впоследствии услышать об этом было для меня приятно. Гол в финале стал для меня 37-м в сезоне (с учетом всех соревнований), что было вторым результатом в истории клуба. Я был горд этим и весьма тронут, когда мне вручали приз лучшего футболиста года по версии болельщиков «Челси». Чтобы добиться признания, потребовалось немало времени, но это, безусловно, того стоило!
Я всегда буду помнить сезон 2009–2010 годов. Это был действительно особенный год, после которого я чувствовал себя полностью удовлетворенным как в профессиональном отношении, так и в личном. Физически я чувствовал себя отлично, игра давалась мне легко. В течение карьеры случались моменты, когда, несмотря на упорную работу и все свои попытки, я просто не мог забить. Тот же сезон был иным. Порой я даже не искал возможности забивать – однако все равно забивал. Все получалось словно само собой, как в душе Шарко: едва нажал кнопку, без особых усилий, – и вода начинает бить!
Увы, это продолжалось не так долго. В 2010 году в ЮАР проводился чемпионат мира, и Кот-д’Ивуар, к нашей радости (ведь турнир впервые проводился на Африканском континенте), смог пройти отборочные игры. Как будет сказано в другой главе, в Швейцарии в рамках подготовки мы проводили товарищеские игры, и в одной из них, буквально за десять дней до начала чемпионата, я сильно повредил правую руку. Мысль о том, что мне не суждено сыграть на столь долгожданном турнире, совершенно исключалась, поэтому мне незамедлительно сделали операцию, и я, как мог, играл с гипсом на руке.
Сразу же по окончании нашего участия в турнире я получил двухнедельный отдых, в котором остро нуждался. Я был вымотан в течение сезона, за которым последовал еще драматичный чемпионат мира. Этой паузы для меня оказалось недостаточно, поскольку пришлось ложиться на операцию и удалять беспокоившую меня с 2004 года грыжу. Это может показаться удивительным, но я играл с ней все это время (предыдущая операция не смогла полностью разрешить данную проблему). И хотя сезон 2009–2010 годов сложился для меня успешно, на самом деле мне требовались противовоспалительные средства на каждый матч, что было неправильно и что явно не могло устранить проблему надолго. Грыжа вызывала все более сильную боль, поэтому я решил второй раз за лето лечь под нож. В итоге я пропустил бо́льшую часть межсезонных тренировок, и, как всегда в подобных случаях, неудачное межсезонье предвещало мне не тот уровень игры в сезоне, на который я надеялся.
Начал я довольно неплохо, отметившись хет-триком в стартовом матче сезона 2010–2011 годов против команды «Вест Бромвич Альбион». Кроме того, мы одерживали победы в пяти играх подряд. Все выглядело так, словно мы сохраним наметившийся в прошлом году контроль над ходом чемпионата. Но вскоре результаты ухудшились, а я сам к началу октября начал ощущать усталость, словно мои возможности исчерпались. Я объяснял тренерскому штабу, что выбился из сил и что две операции, по всей видимости, отняли у меня больше энергии, чем я думал. Однако никто не желал меня слушать. Они считали, что я был в полном порядке и просто слишком остро реагирую на свои эмоциональные переживания.
В конце концов я сам пришел к Карло и настоял как минимум на четырех днях отдыха. «Ладно, хорошо», – нехотя ответил он. Я отправился в Абу-Даби в поисках солнечного света и расслабления. Почти сразу же, как только я туда добрался, я стал чувствовать себя нехорошо, поэтому решил вернуться. Через пару дней мне необходимо было заниматься с тренером по физической подготовке. Я поплелся на поле, однако спустя пять минут внезапно взмок, потом меня бросило в холод, и я начал дрожать. «Я не могу бегать, не могу делать вообще ничего, мне нужно остановиться!» – умолял я. Они не могли понять меня и считали, что я просто ленюсь. Я, однако, настаивал на своем. «Посудите сами, зачем мне лгать вам? Я хочу набрать форму, я готов усердно работать. Почему вы мне не верите?» Присмотревшись ко мне, они решили, что я, возможно, не притворяюсь, поэтому позволили поехать домой и передохнуть. При этом я оставался в составе и с трудом отыграл три матча чемпионата и даже домашнюю встречу Лиги чемпионов против московского «Спартака». Это был ужасный месяц. Я знал, что со мной что-то не так, но никто, казалось, мне не верил. Я был, вне всякого сомнения, нездоров, я чувствовал жар во время матча Лиги чемпионов, однако понимал, что у меня не оставалось иного выбора, потому что все мои жалобы ставились под сомнение.
На следующий день я лежал дома на диване не в состоянии двигаться, чувствуя себя хуже, чем когда-либо в своей жизни. Я клацал зубами (в буквальном смысле этого слова), у меня появились галлюцинации. Моя дочь, которой в то время было десять лет, вернувшись из школы, взглянула на меня и спросила: «Пап, а ты в порядке?» И я ответил ей: «Да-да, со мной всё нормально!» Сейчас мне смешно это вспоминать, так как очевидно, что по моему виду можно было сказать что угодно, кроме того, что я был в порядке. Я отправился на анализ крови, и через день результаты показали, что я каким-то образом умудрился подхватить малярию. До сих пор я точно так и не знаю, когда и как это случилось: несколькими неделями ранее я был в Кот-д’Ивуаре, но прилетел туда и улетел оттуда обратно буквально в течение двух дней. Очевидно, что я страдал от малярии уже около месяца, с того момента, когда впервые почувствовал себя нехорошо. Надо сказать, что клуб незамедлительно отправил меня на медобследование, но на том этапе активность паразитов в моей крови еще не достигла того уровня, при котором диагностируется малярия. Сначала болезнь должна была усилиться, прежде чем тесты могли подтвердить, что именно со мной было не так. Думаю, когда я начал чувствовать себя уставшим, я уже был укушен, и моя иммунная система, следовательно, стала уязвимой.
