Лора Шрофф - Невидимая нить. Встреча, которая изменила все
Морис открыл дверь, зашел, опустился на колени и поцеловал пол.
Через много лет Стивен рассказал мне, что в одном из своих последних разговоров с отцом он спросил его, почему тот так себя вел.
– Не знаю, – ответил отец. – Я не хотел на вас кричать. Я прошу прощения за то, каким я был.
В тот день мой отец много раз извинялся перед Стивеном, и поэтому можно сказать, что он попросил прощения у нас всех. Я знала, что он сожалел о содеянном, но был не в состоянии себя изменить. Он любил мою мать гораздо больше, чем хотел показать. Я сказала себе, что в раю отец не сможет терроризировать маму. В раю он будет иным. Там они с мамой будут все-таки вальсировать.
Через год после смерти своего отца Морис встретил девушку по имени Мека. Один из его дядей встречался с ее матерью, поэтому они часто виделись. Сперва она Морису не понравилась, ему казалось, что она слишком громко и много спорит. Он видел, что в ней есть и хорошие стороны, но Меке нравилось ругаться и скандалить, а вот этого-то в жизни Мориса и без нее было достаточно. Но в один прекрасный день Мека наклонилась и поцеловала его. Он сказал ей: «Ты мне не настолько нравишься». Но она не сдавалась, и вскоре Морис почувствовал то, чего никогда раньше не чувствовал.
Я помню, как один раз мы с Майклом пригласили на ужин Мориса и Меку. Она была очень милой и сказала мне, что любит читать. Я увидела в ней много положительных сторон, но, как и Морис, она была такой молодой, что в конце обеда я начала за них волноваться. Я боялась, что она забеременеет. И я не представляла себе, как Морис собирается растить ребенка. Потом я попросила его быть поосторожнее, и он пообещал. Тем не менее я не могла избавиться от плохого предчувствия.
В тот период жизнь Мориса была достаточно устойчивой. Его мать снова стала употреблять наркотики, но остепенилась и уже не «зажигала», как раньше. Как только Майклу исполнилось восемнадцать лет, он получил право на собственную квартиру. Его мать уже не имела таких прав, так как у нее была судимость. Морис решил помочь матери – отдать ей свою квартиру. Он заполнил все необходимые бумаги, и в один прекрасный день ему вручили ключи от трехкомнатной квартиры на Хиллсайд-авеню. Морис открыл дверь, зашел, опустился на колени и поцеловал пол.
У него уже десять лет не было нормального дома. И вот наконец появился.
Морис перевез мать, а сам поселился у Меки в Бруклине. Они много ругались и ссорились, но у них были и радостные моменты. Парочка любила ходить в парк аттракционов на Кони-Айленд, и Морис гордился огромным плюшевым белым мишкой, которого там выиграл. День, когда он узнал, что Мека беременна, стал одним из самых счастливых дней его жизни. Он никогда не думал, что у него будут дети, никогда не представлял себя с сидящим на колене сыном, но перспектива стать отцом вызвала у него бурную радость.
Морис присутствовал при родах Меки в роддоме Сент-Винсент на Манхэттене. Она родила здорового мальчика. Морис взял на руки своего маленького сына и поцеловал его. До этого он говорил Меке, как хочет назвать ребенка. Ей имя понравилось, и она не возражала.
На следующий день он из роддома поехал на метро в квартиру матери. Морис подошел к дому, посмотрел вверх на окна и остановился как вкопанный.
Окна его квартиры были черными от пожара.
Морис бросился наверх. Квартира действительно сгорела, и никто из соседей не знал, что стало с Дарселлой. Лишь позже Морис узнал, что все члены его семьи были в безопасности. Оказалось, племянники играли с зажигалкой и подожгли его белого плюшевого мишку, после чего начался пожар.
Так в одно мгновение Морис снова стал бездомным.
Когда Морис сказал мне, что у него родился сын, я не стала прыгать от радости. Конечно, я понимала, что рано или поздно у него появятся дети, но ему было всего девятнадцать лет, и жизнь его не была настолько налаженной, чтобы заводить детей. Я сказала ему, что родить ребенка сейчас – безответственный поступок, и я боюсь, что порочный круг, в который он сам попал со своими родителями, может повториться и с его детьми. Морис понимал причины моего волнения, но считал, что все наладится.
– Лори, не волнуйся, – сказал он. – Я держу ситуацию под контролем.
Из-за моей реакции он не предложил мне увидеть своего сына и не принес его на нашу встречу. Я боялась, что чувство ответственности за ребенка может подтолкнуть Мориса к принятию неправильных решений. Мне было сложно внутренне перестроиться и понять, что Морис уже взрослый человек. Когда мы встретились восемь лет назад, он сам был еще ребенком. А вот сейчас он стал отцом. Если честно, я очень за него переживала. Я верила в него, но понимала, что полученное им благодаря нашей встрече является зыбким и проходящим. И в этом нет его вины, все дело в мире, в котором мы живем.
Морис исчез из моей жизни.
Вполне вероятно, на мою реакцию повлияла моя собственная ситуация. Именно в тот период я начинала понимать, что у меня никогда не будет своих детей. Я мечтала об этом всю жизнь, а теперь осознала, что уже никогда не рожу. А вот Морис, которому было всего девятнадцать лет, повел себя безответственно и у него уже есть ребенок, несмотря на то что он сам еще слишком молод. Вполне вероятно, что в душе я завидовала ему и тому спокойствию, с которым он принимает изменения в своей жизни. Может быть, я сама ощущала себя обиженной и обделенной? Вполне возможно.
Вскоре после рождения сына мы с Морисом встретились на Манхэттене. Приближалось Рождество, и холод покалывал тысячью маленьких иголок. Мы разговаривали о Меке, их сыне и как у них идут дела.
И тут Морис попросил у меня то, чего никогда не просил.
Он попросил денег в долг.
Он сказал, что Мекка увидела зимнее пальто, которое ей очень понравилось, и он хотел ей его подарить. Пальто стоило триста долларов.
– Морис, это недешевое пальто, – заметила я.
– Но Меке оно очень нравится, и мне так хочется сделать ей подарок, – ответил он.
Я никогда не думала о том, как поведу себя, если Морис попросит у меня денег. В свое время я постоянно подбрасывала ему мелочь на обед. Я потратила на Мориса много тысяч долларов, но деньги в наших отношениях не имели никакого значения. Тем не менее меня неприятно удивила его просьба.
При этом я чувствовала себя виноватой, что стала с ним реже встречаться, и что настороженно отнеслась к рождению его сына. Поэтому я предложила ему следующую схему.
– Я подарю тебе двести долларов, а сто дам взаймы. И ты должен начать отдавать мне эти деньги как можно быстрее. Пусть ты будешь давать мне хоть по двадцать пять центов в неделю, но ты должен со мной расплатиться. Ты понимаешь меня, Морис?