Антон Чехов - Воспоминания современников об А. П. Чехове
А. П. сел писать и, подавая мне адрес, объяснил:
— Там, видите ли, у нас больница земская. И библиотека маленькая при ней. Средства у нас маленькие. Библиотеку, собственно, я завел и поддерживаю ее. Так, пожалуйста, пошлите.
Прощаясь, Антон Павлович сказал:
— Вот еще что! Сегодня приехала сюда артистка Медведева. Очень добрая старушка. Она уже давно не играет, начинают ее забывать. Напишите в «Крымском вестнике» маленькую заметку, что «в Ялту приехала заслуженная артистка императорских театров Медведева». Пожалуйста, вам это ничего не стоит, а старушке это польстит. Ей будет приятно убедиться, что ее знают и не забывают.
Наверное, старушка Медведева не догадалась, кому она обязана за оказанное ей местной газетой внимание. Она ведь не знала, что А. П. Чехов любит не только свой успех, но и «успех других».
IVВ то время у А. П. Чехова было уже большое литературное имя. С ним искали знакомства, искали случая хотя бы увидеть его. Ялтинские дамы и молодежь специально отправлялись гулять на набережную затем, чтобы видеть, как гуляет Чехов с певцом М., и еще издали, по огромному росту всегдашнего спутника Чехова, узнавали через толпу, в каком месте набережной Антон Павлович находится. Концерт М., устроенный им тогда в зале гостиницы «Россия», привлек такую массу публики, что она едва помещалась в зале. Конечно, такой успех концерта М., певца хотя и очень интересного, обладавшего огромной силы басом — «черноземная сила», как определял голос М. Антон Павлович, — но малоизвестного большой публике, в значительной мере был обязан имени Чехова. Публика знала, что Чехов будет на концерте М., и шла на концерт с уверенностью увидеть, между прочим, и знаменитого Чехова.
— Чехов! Чехов! Вон он стоит! Вон он пошел! Вон он остановился!
Такой полушепот то и дело слышался в густой толпе.
Искатели «Чехова» не давали покоя Антону Павловичу и на дому. Часто к нему как к доктору обращались за медицинским советом, или, правильнее, под предлогом получить медицинский совет.
Таким А. П. говорил, что не «практикует», и направлял к местным врачам.
Бывали у А. П. и курьезы с посетителями.
Он рассказывал мне, как к нему пришла молодая дама.
— Конфузится, не может говорить от волнения, смотрит исподлобья! — говорил А. П. — Я ее принимаю, прошу садиться, спрашиваю: «Чем могу служить?» Она села и, преодолев волнение, говорит: «Извините… простите меня! Я хотела… на вас посмотреть! Я никогда… не видала писателя!»
В другой раз А. П. встретил меня, видимо чем-то взволнованный.
— Послушайте! — говорит. — Что это у вас тут за барон В.?
И Чехов протянул мне визитную карточку барона, увенчанную короной.
Говорю, есть такой барон. Принадлежит к местному бомонду, очень богат, дачу роскошную имеет в Ялте. Личность, ровно ничем не замечательная.
— Можете себе представить?! Является ко мне, представляется и просит сегодня же у него обедать, что у него соберутся гости и тому подобное?! Какой-то наивный нахал!?
— Что же вы ему сказали?
— Спровадил его! Сказал ему, что не имею чести его знать и обедать к нему не пойду. Он только что ушел от меня!
На другой же день я мог сообщить Антону Павловичу, что барон В. имеет все основания быть на него в претензии. Он назвал гостей «на Чехова», и гости в назначенное время съехались к нему обедать. А обед оказался «без Чехова»…
Едва ли не Чехову обязана была своим успехом также лекция Радецкого «О физическом воспитании детей».
Вижу я как-то А. П. с незнакомым господином. Они сидели на скамеечке над морем. Чехов подозвал меня и познакомил со своим собеседником. Оказался г. Радецкий.
Разговор у них шел о том, как бы устроить в Ялте лекцию Радецкого. Но Радецкий был стеснен временем, а для того, чтобы прочесть лекцию, надо было хлопотать о разрешении, о помещении и т. д. Чехову пришло на мысль обойти эти затруднения таким образом: вместо лекции устроить «собеседование» на ту же тему у кого-нибудь в доме и пригласить избранный круг местных общественных деятелей. Чтобы посоветоваться об этом, и позвал меня Антон Павлович. Я предложил для замаскированной лекции свою квартиру.
Я жил на краю города, высоко на горе, около кладбища, и Чехов усомнился, чтобы «туда собрались». Но я поручился Радецкому за успех дела, и «лекция» была назначена у меня в доме в тот же вечер.
Оповестить нужных людей о предстоящей у меня лекции и обеспечить ей обещанный «успех» мне не стоило большого труда. Достаточно пройти по набережной взад и вперед один раз, чтобы распустить по Ялте какой угодно слух. Только кое-кому мне пришлось послать на дом записки. А чтобы приглашаемые наверно пришли и не устрашились крутого подъема «на дачу грека Солоникио», где я жил, мне стоило только упомянуть о том, что «будет Чехов». Я так и делал. Останавливал, приглашал вечером к себе «на Радецкого» и невинно, вскользь прибавлял магические слова.
— Приходите! — говорил я. — Будет интересно! Чехов будет!
Первыми пришли ко мне Чехов с Радецким. Увидев, что мы с женой превратили самую большую нашу комнату в аудиторию, для чего наставили рядами всю мягкую мебель и стулья, какие имели и смогли взять взаймы у соседей, а для лектора, как водится, приготовили стол с традиционным графином с водой и стаканом, А. П. поднял меня на смех.
— И никто не придет! — дразнил он меня.
— Придут! — утверждал я.
— Ну, кто полезет к вам на такую кручу? — спорил Чехов.
— Вот увидите! — храбро отвечал я.
Моя правда оказалась! К назначенному времени гости стали сходиться, и скоро собралось человек сорок, почти все, кого я звал. Аудитория была заполнена. Собрались врачи, учителя гимназии, учителя и учительницы школ, некоторые гласные Думы и проч. Радецкому пришлось пойти к «кафедре» и формально прочитать лекцию.
Когда поздно вечером стали расходиться, известный в Ялте доктор Штангеев, лукаво подмигнув, сказал мне, прощаясь:
— Сходочку устроили?
— Ну, ну! Зачем страшные слова! — защищался я.
Последними уходили Чехов с Радецким.
— Как это вам удалось залучить к себе столько народу? — спросил меня Антон Павлович.
— Ну, это уж мой секрет! — уклонился я от прямого ответа. — Слово такое знаю!
VС балкона нашей дачи открывался великолепный вид на Ялту. Вся она лежала под нами, живописно сбегая амфитеатром по склону Дарсаны и Магаби к берегу моря. Ялтинский мол и пристань и далее широкий горизонт Черного моря довершали прелесть открывающейся панорамы. А. П. Чехову очень нравилось у нас на балконе.
— Это награда за трудность подъема на вашу дачу! — говорил он.
