Алексей Шерстобитов - Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера
Когда была необходимость, я выручал сестрёнку, хотя прекрасно понимал, что уже повзрослев она в состоянии найти выход и сама, правда, иногда с некоторыми потерями. Будучи особой привлекательной, с сильным характером и далеко не глупой, она всегда сама решала, как и куда идти и, тем более, на чьи ухаживания реагировать, а на чьи нет. Светлана выбирала лучшего из мужчин, но судьба распоряжалась по своему усмотрению и некоторые из выбранных погибали, а некоторых покидала она, замечу, отказываясь брать хоть что-то, даже подарки — уходя, уходила только сама.
Проблема выбора отпала, как только провидение столкнуло её с человеком не из «братков», а бизнесменом. Наконец-то образовалась настоящая семья и наступило благополучие.
Осталось добавить, что среди людей, пытавшихся добиться её руки были и авторитетный бизнесмен, и очень богатый предприниматель и даже «вор в законе» — но всему своё время. Всегда деятельная, старающаяся разобраться и заработать сама, а главное, создать и сохранить домашний очаг, да и вообще, хороший оптимистичный человек.
Всё это моя сестра, совершенно не поменявшая своего отношения ко мне, даже после того, как узнала всё о моей судьбе, и подробности о гибели своего первого мужа Ильи Елова.
Мне вообще везёт с женским полом; прекрасная бабушка, любящая и заботливая; сёстры: Светлана, к сказанному могу лишь добавить, что это мой преданнейший и честнейший союзник, Юлия — троюродная, но не менее близкая, чем родная: веселая, откровенная, радушная, домовитая, приятная в общении и мудрая в жизни (ну это общая черта женской половины всего нашего семейства, в отличии от мужской — кому-то надо), жаль что промежуток в наших отношениях из-за моей работы, был такой огромный; тётушка Элеонора-добрейшая и наивнейшая по-хорошему, всегда с открытым сердцем женщина; первая супруга Ольга — жаль, что у нас не сложилось с этим замечательным и более чем достойным и красивым человеком, буквально идеалом жены; Ирина — не просто любимая женщина, но и интереснейший человек, сыгравший огромную роль в моей жизни, тоже, кстати, самостоятельная, самодостаточная и интеллектуальная; конечно, мама, любившая меня больше жизни, просто потому, что я был ее сыном… И самая любимая из них — моя дочь! Я вот только не вышел…. хотя старался.
Уже хотел закончить эту тему, как вспомнил еще один момент своей жизни — не самый лучший и не тот, который бы хотелось похвалиться, но если уж говорить «а», то необходимо перечислять и весь алфавит…
Итак, последний класс школы, а это было в гарнизоне одной из южных республик — место почти закрытое и уж точно обособленное от местного населения.
Школа небольшая, по одному классу а каждый из десяти уровней (тогда было всего десять классов образования, то есть десять уровней, а не одиннадцать, как сейчас). Здание соответствующее, с классами, столовой, спортзалом, в общем все как везде, только в миниатюре. Нехватка профессиональных кадров среди учителей восполнялась их изобретательностью и всевозможностью. Скажем Нина Васильевна Гиршович - любимый мой учитель в этой школе (и да простит она меня, одного из любимых своих учеников, за то, что я докатился туда, куда докатился) преподавала «русский язык», «математику» и «физкультуру». Ей, кстати, очень нравились мои сочинения, правда, как правило, не имеющие ничего общего с принятыми тогда взглядами на произведения, по которым писались, потому как были лично моими выражениями мысли, а не прочитанные в учебнике.
Грамматика была ужасна, а содержание по ее словам великолепно, так и получалось общая оценка «4» с «-», где сами понимаете, должно было быть «3» с «+». Но пришло время, когда пришлось подтянуться и в этой дисциплине, но об этом после.
Как правило детям, тем более таким великовозрастным, занять себя было сложно, ведь на пять тысяч человек, проживавших в военном городке, сверстников было не больше тридцати, причем обоих полов. Алкоголь большинство из нас познало классе в пятом — шестом (правда и приехал туда в девятом, буквально девственник во всех нормальных отношениях) и я наверное был последний, к го попробовал вино в десятом. Курили почти все, что на in время было вопиющим безобразием.
Чтобы себя развлечь нормальным было, скажем, влезть ночью в школу и немного побезобразничать, к примеру в кабинете директора, а после пофорсить этим перед одноклассниками. Я не был исключением, но быстро удовлетворил свое любопытство двумя такими походами. А школа ночью, между прочем, выглядит совсем по другому, нежели набитая детьми с их веселой суетой и задорностью.
Но! Однажды мы с сотоварищем на спор, кто быстрее попадет в лингафонный кабинет иностранных языков, решили повторить эксперимент. В виде доказательства каждый должен был принести что-то оттуда. Разумеется я был первый, ничего умнее не придумал как захватить с собой кассетный магнитофон — глупость конечно, к тому же дома имелось два или три, хоть и чужих — ребята — одноклассники переписывали постоянно у меня записи с модной музыкой, готовясь к очередной дискотеке, ведь в трехкомнатном коттедже это было удобнее, чем там, где жили они.
Уже потом, через день когда содеянное объявили кражей, до меня наконец дошло, что именно я начудил. Перепугавшись, я спрятал его в дупло какого-то дерева в лесу, но со временем, пересилил себя и решил вернуть. Естественно я попался на полпути, а рассказанной мною истории никто не поверил… поначалу не поверил. Но когда к директрисе пришло еще несколько человек с повинной о проникновении в школу по ночам, а после оказалось, что и ее родная дочь тоже этим баловалась — поверить пришлось и уголовное дело заводить не стали.
Не могу сейчас описать пережитых чувств, но страх среди них был точно! Кто-то может сейчас сказать, что тогда не наказанный, я все же стал преступником, поверив в свою безнаказанность. Вас, так думающих в отношении себя, постараюсь переубедить.
Испуг был настолько силен и действие его достаточно продолжительно, чтобы понять опасность и не желательность подобных экспериментов. Я вас уверяю — это надолго отбило желание быть любопытным. Возможно, это как раз тот случай, когда ожидание наказания, было страшнее самого наказания, и возымело достаточное влияние.
Кстати, многие учителя, зная меня, были изначально против возбуждения уголовного дела, поверив в отсутствие злого умысла. Вот так вот — что бы они сказали сейчас?!
Почему-то мне кажется, что тогда они не ошибались…
Начало 2001 года
С конца 2000 года для меня стало явным ослабление авторитарной власти «братьев», хотя я ещё не знал о планах Олега о чистках. Интуиция и какое-то развитое в эти годы чутьё говорили об опасностях, пусть и не лично для меня, и моих близких, но всё же существующих в окружающих меня границах. Это странное ощущение имеет практическое объяснение в неоднократно доводимых до обоих братьев мерах, принимаемых мною для личной безопасности, и они прекрасно понимали, что имеющийся бампер обязательно даст знать о приближении угрозы. И, лишь только её почувствовав (а это одно из моих кредо), я буду действовать быстро, жёстко и на опережение, как с Гусятинским. Мало того, с этого момента обнаружить меня будет невозможно, также, как и защититься, важно только, сколько всё займёт времени. Чтобы это произошло, достаточно было появиться лишь тени подозрений. Думаю, что в отношении меня, в силу сложившихся между мной и Андреем отношений, брата он не поддерживал, но и не мешал — пусть идёт, как идёт.
