Олег Игнатьев - Тирадентис
Барбасена нахмурился.
– Слишком долгое и многозначительное предисловие. Будьте любезны изъясняйтесь покороче и приступайте непосредственно к сути вопроса.
Посетитель почему-то на цыпочках приблизился к губернатору и, понизив голос, произнес:
– Господин виконт, в вице-королевстве готовится заговор, и центр его находится в столице капитании Минас – Вила-Рике.
Барбасена нахмурил брови и отступил на один шаг.
– Вы даете себе отчет в последствиях, бросая подобные обвинения бразильским подданным ее величества королевы?
– Да, ваше превосходительство. Зная все детали заговора, я уверен в полной достоверности сообщаемых мною сведений. Могу назвать имена всех главарей и участников.
– Говорите! – приказал Барбасена.
– Заговор возглавляется прапорщиком Тирадентисом.
– Я вас могу уличить во лжи, милейший, – перебил посетителя Барбасена. – Несколько дней назад мною собственноручно прапорщику Тирадентису выдано разрешение на двухмесячную поездку в столицу вице-королевства для устройства личных дел и выяснения судьбы представленных вице-королю проектов.
– Вы правы, ваше превосходительство, Тирадентис сейчас находится в пути, направляясь к Рио-де-Жанейро, но едет он в столицу совсем не для выяснения судьбы поданных вице-королю проектов, а по заданию центра заговорщиков Вила-Рики. Восстание начнется в день объявления деррамы. Заговорщики подготовили проекты новой конституции и законов для будущей республики Бразилии. Они составлены Клаудио Мануэлом да Коста и Томасом Антонио Гонзагой.
– Совершеннейшая чушь! – снова перебил доносчика губернатор. – За последние дни Гонзага несколько раз приходил во дворец, уговаривая меня отменить дерраму.
Щеки и лоб посетителя от страха и волнения покрылись красными пятнами.
– Умоляю, господин губернатор, ваше превосходительство, выслушать меня до конца. Это тактический ход со стороны Гонзаги. Он пытался завоевать доверие, притупить вашу бдительность. Я рассказываю чистую правду. Центры заговорщиков созданы по всей капитании, – и доносчик стал перечислять города и селения, где проживали люди, замешанные в заговоре.
Виконт Барбасена пренебрежительно поморщился.
– Ваши заговорщики прожектеры или безумцы. Все их планы построены на песке. В капитании Минас достаточно преданных португальской короне войск, способных в зародыше подавить малейшее проявление недовольства.
– Ваше превосходительство, в том-то и дело, что в заговоре замешаны многие высшие военные чины капитании, – и доносчик перечислил несколько имен военных руководителей заговора.
Барбасена почувствовал слабость в ногах, но усилием воли постарался не показать и виду, что его привели в ужас подробности, приведенные доносчиком.
– Хорошо, – произнес губернатор, – благодарю за преданность ее величеству и сделаю все для вознаграждения верного вассала королевской короны. Сейчас же требую вести себя очень осторожно, не вызывая подозрений участников заговора. Внимательно следите за всем происходящим в Вила-Рике. Приходите во дворец в любой час дня и ночи. Я дам указание беспрепятственно пропускать вас. Повторяю: держите язык за зубами. Можете идти. – Барбасена заложил руки за спину, как бы демонстрируя нежелание обмениваться рукопожатием с доносчиком.
Посетитель отвесил глубокий поклон и направился к двери.
– Постойте! – окликнул его Барбасена. – Изложите все сказанное вами здесь в письме на мое имя и, не мешкая, доставьте его во дворец.
– Слушаюсь, – произнес доносчик и после еще одного глубокого поклона, пятясь, удалился из кабинета.
– Господин Шавьер, – закричал Барбасена помощнику, – принесите мне бокал красного вина!
– Простите, господин губернатор, я не ослышался: бокал красного вина в такое время?
– Да, да, и побыстрее, не мешкайте, – Барбасена обогнул стол, отодвинул кресло и буквально упал в него, обессиленный. – Виконт, – прошептал он, – ты, видно, родился в сорочке.
Через несколько дней доносчик явился во дворец Кашуэйро-до-Кампо с письменным текстом доноса. А 23 марта Барбасена направил в палату капитании распоряжение, так называемую банда, в которой излагалось решение об отмене объявленной деррамы. «Значительное уменьшение положенных поступлений в 100 арроб золотом, которые капитания Минас должна платить ежегодно в виде пятой части, принадлежащей ее величеству, требовало принятия решительных мер и расследований, – указывалось в документе. – Объявление деррамы явилось бы первой из таких мер. Однако, имея возможность ознакомиться с положением дел в данной капитании и учитывая, что королевская казна заботится не только о пополнении поступлений налогов с населения, не только о благополучии королевского правления, но также и о народе, чье благосостояние и процветание являются главнейшей целью блестящего правления нашей госпожи королевы… В связи с этим я, губернатор капитании Минас виконт де Барбасена, принял решение отложить взимание деррамы, которую ранее обязал ввести местную административную хунту королевской казны. Деррама отменяется до тех пор, пока не поступит новое распоряжение из Лиссабона от ее королевского величества. Об отмене деррамы мною послан соответствующий доклад королеве.
Виконт де Барбасена, губернатор
капитании Минас.
Вила-Рика, 23 марта 1789 года».
Нужно сказать, что виконт Барбасена, услышав о готовящемся заговоре, в тот же день послал вице-королю письмо в Рио-де-Жанейро. Кстати сказать, виконт Барбасена доводился вице-королю племянником. Отменив на свой страх и риск дерраму, Барбасена 25 марта отправил второе письмо Луису Васконселос, прося выслать в капитанию Минас на всякий случай дополнительные подразделения войск для подавления бунта.
К тому времени Барбасена уже знал все подробности о действиях заговорщиков, так как доносчик регулярно приходил во дзорец Кашуэйро-до-Кампо, информируя губернатора о каждом их шаге.
А в Вила-Рике царила паника. Заговорщики в растерянности не представляли, что делать дальше, и все их попытки выяснить причины отмены деррамы не имели успеха. Кое-кто из руководителей заговора горел желанием действовать, но таких, к сожалению, оказалось меньшинство. Мало того, некоторые втайне решили принять меры предосторожности, а наиболее слабые духом даже начали подумывать о предательстве и разоблачении товарищей по заговору. А между тем душа движения отсутствовала – Тирадентис находился на пути в Рио, абсолютно ничего не подозревая о событиях, разыгравшихся в капитании Минас.
Каноник Луис Виейра, получив известие об отмене деррамы, отправился в Вила-Рику и встретился с Гонзагой, желая выяснить дальнейшую судьбу заговора. Но каноник нашел поэта абсолютно спокойным. Не разделяя волнений Луиса Виейры, Гонзага заявил о необходимости отказаться от борьбы. В связи с последним актом правительства, по мнению Гонзаги, необходимость в заговоре отпала и с настоящего момента лучше всего забыть обо всех планах и не думать больше ни о заговоре, ни о восстании против португальских властей. Побеседовав еще немного на различные темы, не относящиеся к заговору, поэт простился с Луисом Виейрой и поспешил домой дописывать очередную оду Марии Доротее. Но на следующий день Гонзага нанес очередной визит губернатору. В беседе с виконтом де Барбасена Гонзага заявил:
