Одри Хепберн - Признания в любви. «Образ чистой красоты» (сборник)
Это казалось так здорово и органично, что, услышав после предварительного просмотра фильма на студии из уст главы «Парамаунта» Мартина Рэкина безапелляционное: «Эту чертову песню надо выкинуть!», я не сдержалась:
– Только через мой труп!
Песня осталась и стала очень популярной. Трумен тоже не был доволен нашим вокальным изыском:
– Холи просто не могла бы сидеть вот так спокойно и петь!
– Зато я могу!
Нет, дружба с Капоте не сложилась, он не простил мне подмены Холи. А вот зрители простили, радуясь, что на фильм не стыдно сходить всей семьей.
Трумен твердил, что мы прячем главную идею книги: в ней все живут за чужой счет, а моя игра заставляет Холи выглядеть пусть и испорченной, но наивной девушкой, которую хочется не осуждать за ее неразборчивость в достижении жизненных целей, а пожалеть. Пусть так, но я с бо́льшим удовольствием играла особу, потерявшую опору в жизни, но продолжающую притворяться уверенной, скрывая свою растерянность, чем хищницу, прикидывающуюся ласковой кошечкой. Капоте это видел, но поделать ничего не мог, оставалось давать интервью, объясняя, что он вовсе не то имел в виду, когда писал свой роман. Удивительно, но фильм роману не помешал, популярны и тот и другой.
В фильме финальная сцена объяснения в любви между Полом и Холи была столь созвучна моим собственным мыслям, что я ее не просто играла, а проживала дубль за дублем. Пол говорит Холи, что любит ее и хочет, чтобы девушка принадлежала ему.
– Нет, одни люди не могут принадлежать другим! Я не хочу, чтобы меня посадили в клетку!
– Я не намерен сажать тебя в клетку, я хочу любить тебя!
– Это одно и то же.
Я говорила в этой сцене о себе и Меле, я не хотела, чтобы меня сажали в клетку, наверное, это выглядело странно, ведь я мечтала о доме, о том, чтобы сидеть дома, растить сына… Чем не клетка? Но для меня клетка была в другом – в необходимости подчиняться чужой воле, я столько лет это делала, старалась соответствовать сначала маминым требованиям, теперь идеалам Мела. А я хотела своего, хотела просто побыть мамой…
Но у нас не было дома, после съемок «Завтрака у Тиффани» и его премьеры мы вернулись на съемную виллу «Бетания» в Бюргенштоке. В это же время в Швейцарию, окончательно «поссорившись» с Италией, переехали Карло Понти и София Лорен. София отчаянно, но по-хорошему завидовала моему материнству, ей самой никак не удавалось родить. Вот тогда она и приходила ко мне на кухню, чтобы, уложив спать Шона, посидеть, по-женски жалуясь на судьбу.
У нас был один повод для споров: мой обожаемый Живанши «не подходил» Софии, она предпочитала Кристиана Диора, в Доме моделей которого одевалась в Париже даже после его смерти. Карло Понти мог позволить своей любимой все, что угодно, но она и сама была вполне обеспеченной. София успешно снималась, и что это были за фильмы!
Одновременно с моими съемками в «Завтраке…» она снялась в «Чочаре», в английском прокате этот фильм вышел под названием «Две женщины». Фильм потрясающий, о военных годах и трагедии двух женщин – матери и дочери. Светская дама София Лорен, обожающая драгоценности и наряды от Диора, играла простую итальянскую лавочницу, ее не смущала грязь на платье и на лице, растрепанные волосы, она и в таком виде была великолепна!
За роль Чезарии София была номинирована на «Оскара», как и я за Холи Голайтли. Статуэтку отдали Софии, хотя фильм был не на английском языке. Я от души радовалась за подругу, ее настоящая, прочувствованная работа не шла ни в какое сравнение с моей, куда менее весомой. И дело не в растрепанных волосах, София права, проживая свои роли, а не играя их.
Об этой системе во время съемок «Завтрака» мне все время твердил Джордж Пеппард, игравший писателя Пола, он говорил, что это метод Станиславского. Я читала Станиславского и понимала, что это правильно, Феррер твердил другое: только неопытный, с плохой техникой актер проживает все на экране, умелый играет. Жизнь показала, что правы Станиславский и София Лорен, а не Мел Феррер. Фильмы с участием Мела забывали на следующий день после премьеры, а Софию будут помнить, потому что она жила своими ролями, потому что она настоящая.
И мои роли, в которых я не играла, а жила, тоже будут помнить.
Но я все еще находилась под влиянием мужа, хотя все сильнее из-под него выходила. «Зеленые предместья» с треском провалились, о «Войне и мире» никто не вспоминал, а «История монахини» собирала полные залы, «Римские каникулы», «Сабрина», «Забавная мордашка» и теперь «Завтрак у Тиффани» с успехом шли на экранах, причем каждый следующий фильм вызывал всплеск интереса к предыдущим. Жена получалась успешней мужа.
К чести Мела Феррера, надо сказать, что он признавал это первенство, честно говорил, что «Зеленые предместья» не удались и ни на что не годны, что у него самого нет ярких ролей. Но отличие Мела от остальных в том, что он всегда живет будущими проектами, которые обязательно должны стать успешными и принести ему всемирную славу актера, режиссера, продюсера. Думаю, что именно продюсером ему и надо было быть, ведь не снимал же Понти сам фильмы с участием Софии, он их организовывал. Организатор Феррер великолепный, заразить своей идеей, увлечь, заставить поверить в успех, вложить деньги – это у Мела получалось отлично, но он почему-то предпочитал сниматься сам и ставить фильмы как режиссер.
Позже я все же снялась у Феррера в «Подожди до темноты», сыграв слепую девушку, но Мел, на мое счастье, был не режиссером, а именно продюсером, и фильм получился вполне удачным.
А тогда его неудачи на фоне моих успехов казались просто катастрофическими, но Мел не сдавался, он снова и снова брался за разные проекты и все больше отдалялся от меня. Или я от него. Если в первые годы нас сильно тянуло друг к другу, то теперь с такой же силой прочь. Вернее, я хотела быть дома, тетешкать нашего Шона, стать заботливой мамой, хозяйкой, ждать супруга с работы… Денег хватало, прокат «Истории монахини» приносил мне по миллиону в год, кроме того, и остальные фильмы «не обижали». Получив 750 000 долларов за «Завтрак», я, конечно, много заплатила налогов, но существенная сумма оставалась, о средствах на жизнь можно было не беспокоиться, это не те времена, когда Мелу приходилось сниматься в чем угодно, только чтобы кормить меня. Мне казалось разумным, что теперь нас троих будут кормить мои прежние работы, а Мел сможет спокойно выбирать работу… Но не получилось, Феррер не годился на роль не вполне успешного мужа успешной жены, он должен был добиться чего-то сам. Я это понимала, но считала, что он добивается не так. Однако в нашей паре сильной стороной считал себя Феррер, потому прислушиваться к моим советам не находил нужным, продолжая идти своим, не слишком успешным путем.
