Матвей Гейзер - Маршак
Лев Борисович Яффе учился в той же велижской гимназии, что и Хаим Нахман Бялик. Но настоящее, классическое образование он получил в 1897–1901 годы в знаменитых университетах Германии — Гейдельбергском и Лейпцигском. Тогда же (или немногим ранее) он примкнул к еврейскому движению, участвовал в первых конгрессах сионистов. Наряду с Жаботинским и Маршаком он в 1904 году написал стихотворение памяти Герцля, но на еврейском языке. На слова этого стихотворения была сложена песня «Нас душат слезы». В годы Первой мировой войны Лев Борисович Яффе оказывал всяческую помощь и содействие беженцам-евреям, изгоняемым из Восточной Польши и Прибалтики в глубь России. Погиб Яффе в Палестине в 1948 году от рук террористов. Сегодня имя этого поэта, литературоведа и общественного деятеля почти забыто. Между тем именно он проложил «гешерим» — мост между русской поэзией и ивритской. В то время в России появилось много талантливых поэтов, писавших на иврите — среди них Саул Черниховский, Давид Фришман, Яков Фихаман, Давид Шиманович, Залман Шнеур. Лев Борисович Яффе понимал, что до многих евреев, для которых русский язык уже стал не только родным, но и единственным, поэзия молодых и талантливых еврейских поэтов, пишущих на иврите, не дойдет. Поэтому он решил организовать в Москве издательство «Сафрут» (книга) и сумел увлечь этой своей идеей не только Владимира Ходасевича, но и Валерия Брюсова, Федора Сологуба, Вячеслава Иванова, Юргиса Балтрушайтиса… Они согласились выполнить переводы по сделанным Яффе подстрочникам для «Еврейской антологии». 27 ноября 1917 года Валерий Брюсов писал Яффе:
«Многоуважаемый Лев Борисович!
Очень благодарю Вас за присылку гонорара, который (восемьдесят четыре рубля) получил. С удовольствием готов продолжить свои переводы, если могу быть Вам полезен. В наши дни переводить хорошие стихи — наслаждение, а не работа.
Преданный Вам Валерий Брюсов».
Сборник «Еврейская антология» был издан в Москве в конце 1917 года. В истории русско-еврейской литературы явление это, несомненно, значительное. Предисловие к сборнику написал Михаил Осипович Гершензон, видный литературовед Серебряного века. Вот фрагмент этого предисловия.
«В этой книге собраны лучшие произведения новоеврейской лирики; но стихотворный перевод — печальная вещь. В подлиннике каждое из них переливает радугой, играет бесчисленными цветными лучами; перевод неизбежно гасит большинство тех лучей и многие заменяет иными…
Точно из старого мшистого корня вознесся свежий побег, точно старое сердце забилось свободой и восторгом, — такое чудо возрождения, обновления, освобождения я вижу в творчестве молодых еврейских поэтов. Что случилось с еврейством за последние 15 лет? Его внешнее положение нимало не изменилось к лучшему: все то же рассеяние, та же вражда со всех сторон, та же нищета в народной массе…
И вдруг — еврейскую музу не узнать. Было бы самонадеянно думать, что мысль способна разгадать темные движения народного духа. В нем действуют тайные силы по непостижимым законам…
Эти молодые поэты любят, как юноши всех стран, и вольно и звонко поют свою любовь; им открыта природная жизнь, и они с любовью живописуют ее; они мыслят о жизни, о человеке, о Боге, — их гнетет неотвязная мысль о еврейской беде. И потому, когда их мысль обращается к ней, — потому что забыть о ней невозможно, — как ново звучат их слова о еврействе! Они — люди, свободные люди вполне, — а свободный человек горд и ясен. Черниховский не может изнывать в бессильных жалобах, Шнеур не может скорбно вспоминать о прошлом величии.
Я не знаю, что случилось с еврейством, я только свидетельствую: в книге еврейство — как прокаженный, который, весь, как раньше, в проказе, вдруг поднял лицо, и все видят: он ясен духом, он в духе победил свою болезнь…
До сих пор еврейская поэзия только жаловалась и вспоминала, и оба эти тона одинаково говорили о безнадежности… Еврейство века жило не только в материальном гетто, внешнее рабство делало его и духовным рабом, — рабом неотвязной мысли о своей народной судьбе. Беспечность — драгоценнейшее благо смертных, источник духовной свободы, родник величия и красоты — вот что история отняла у еврейства, а с ним отняла все… Быть свободным евреем не значит перестать быть евреем, — напротив, только свободный еврей способен проникнуться еврейской стихией во всю глубину расцветшего человеческого духа».
Собственно о том же писал подростку Маршаку Стасов. Если бы в советское время языки иврит, а позже идиш не выжигали каленым железом из памяти и сознания евреев, если бы знали они в оригинале стихи Бялика, Черниховского, Ленского, Гордона, Галкина, Гофштейна, Маркиша, ассимиляция, наверное, все равно бы состоялась, но была бы совсем иной. Впрочем, эта тема — иррациональна.
Кроме предисловия Гершензона сборник «Еврейская антология» предваряют несколько слов Ходасевича. Нет документов, подтверждающих личное знакомство Маршака и Ходасевича, но так как в «Антологии…» есть два больших перевода Маршака, к тому же его фамилию в предисловии упоминает Гершензон, не знать Маршака Владимир Фелицианович не мог. О том, насколько сильно Ходасевич увлекся творчеством еврейских поэтов, свидетельствует его книга «Из еврейской поэзии» (вышедшая в Берлине, в издательстве 3. И. Гржебина в 1923 году). В предисловии к ней Ходасевич пишет: «Новой силой и свежими соками еврейская поэзия наполнилась только в середине и во второй половине XIX столетия, в России, где постепенно сконцентрировалась самая значительная, жизнеспособная в национальном смысле часть еврейского народа… Переводам с древнееврейского я уделил наибольше времени и труда <…> Должен сказать, что предлагаемые переложения, по незнанию древнееврейского языка, сделаны не с подлинников, а с буквальных подстрочных переводов, исполненных преимущественно Л. Б. Яффе, которому, сверх того, я обязан признательностью за многие указания и разъяснения». По словам Ходасевича, большинство переводов в «Еврейской антологии» сделано специально для этого издания.
Что касается Маршака, то в его творчестве она сыграла особую роль. Это была первая книга, где имя Маршака-переводчика стояло рядом с именами выдающихся русских поэтов Серебряного века. Почему биографы, исследователи творчества Маршака «не замечали» этого — сегодня вполне объяснимо. Лев Борисович Яффе несомненно знал Маршака по его стихам, регулярно публиковавшимся с 1904 года в журнале «Еврейская жизнь». И конечно же читал переводы из «Пророков», «Из пророка Исайи», «Книги Руфь» и, что не вызывает сомнения, знал его стихи из «Сионид», опубликованные в первой книжке «Еврейской жизни» за 1907 год. Остальные же переводчики «Еврейской антологии», если не все, то большинство, имя Маршака увидели в этой книге впервые. Лев Борисович обратился к Маршаку с просьбой сделать переводы для этой книги в марте 1917 года. Самуил Яковлевич тут же откликнулся:
