Евгений Велихов - Я на валенках поеду в 35-й год... Воспоминания
Вена, конечно, это и Хофбург, и Босх, и Собор Святого Стефана и органные концерты в нём. Несколько позднее мы познакомились и, смею сказать, подружились с замечательным человеком — кардиналом Ф. Кёнигом.
До всех этих поездок была ещё одна, историческая для Натальи. До моего вице-президентства её со мной (и без меня, тем более) за границу не пускали. И тут нас пригласил секретарь ЦК ВЛКСМ Борис Пастухов на молодёжный фестиваль на Кубу. Я был тогда членом ЦК ВЛКСМ и председателем Совета молодых учёных. Мы полетели на Кубу. Уже в аэропорту начались приятные сюрпризы — настоящий кубинский кофе в маленькой чашечке, тропические фрукты. Нас предупредили, что по утрам нужно принимать стакан рома, чему мы свято следовали. Разместили нас в американском отеле в центре Гаваны с остатками былой роскоши. Внутри — холод кондиционера, за окном — тропический дождь. Всё как дома, только температура на улице далеко за тридцать.
Начали нас возить по стадионам, где мы слушали бесконечные речи Фиделя. Рядом с нами были интересные типы: африканские боссы, Арафат и др. Да и наша делегация была на высоте: Роберт Рождественский, Микаэл Таривердиев, Александра Пахмутова, Николай Добронравов, маршал Д. Д. Лелюшенко. В солнечные дни на стадионах кубинские пионерки падали в обморок, а бравый маршал в полном маршальском обмундировании бодро выстаивал весь ритуал. Для пионерок специально дежурили «Скорые помощи». Однажды маршал начудил — заявил, что всех учёных надо выставить раком от Москвы до Горького. Я логики не понял: Сахаров был ещё на свободе, а город Горький ещё ничем не прославился. Но зло я затаил, и на ужине с Фиделем и Раулем, после того, как Лелюшенко доложил о своём посещении танковой бригады, рассказал историю о том, как один генерал посетил пограничников в Средней Азии: «Отведав борща, генерал поинтересовался у офицеров, как там дело обстоит с бабами. Капитан говорит: „Так себе, но у нас здесь верблюдица есть“. Генерал скомандовал: „Пошли“. Подойдя в сарае к верблюдице, он спрашивает: „А как вы пользуетесь?“ „Лестницу подставляем, товарищ генерал“, — отвечает капитан. Через некоторое время, вернувшись обратно, генерал удовлетворённо потянулся: „Ну, ничего…“ Тут к нему подходит капитан и шепчет на ухо: „Товарищ генерал, мы вообще-то на этой верблюдице в соседний кишлак к бабам ездим“».
Застолья сопровождались великолепными шоу. В свободное от работы время нас возили на пляжи, в том числе и на Варадеро, который когда-то принадлежал миллиардеру Дюпону. Там в это время в комфортабельном здании расположился Дом отдыха для наших космонавтов. Обслуживали нас ребята вполне пиратского вида. Вывозили на подводную охоту, довольно успешную. В заключение мы отправились знакомиться с акулой, которая жила в большом куске трубы. Туристы ей, видимо, порядком надоели. Поэтому, когда мы попытались выманить её из трубы, она на провокации не поддавалась. Тогда подогнали катер, привязали акулу за хвост и вытащили. Видимо, для неё это было привычно: она быстро освободилась и мгновенно смылась.
В океане обитали свирепого вида барракуды, местные их боялись, но мы плавали в ластах с масками, и стаи расступались перед ныряльщиками. Однажды, уже в Гаване, на пляже, наткнулись на божественный оазис с тропическими рыбками, рыбой-шаром и другими прелестями. Но в какой-то момент мы поняли основу этого райского уголка — он располагался вокруг сбросовой трубы из ближайшего отеля. Наши трофеи мы сушили в отеле, на нас косились, но как виповских гостей не трогали. Основная же часть делегации — «узбеки, человек на человеке» — приплыли на пароходе, и с ними мы не общались. Оттуда только иногда приходили всякие истории, например, история с зубной щёткой. Один пассажир забыл в туалете щётку. Вернулся и видит, что кто-то уже чистит ею зубы. «Слушай, — говорит, пассажир, — это же моя щётка!» «Извини, — слышит в ответ, — я думал, что она — пароходная».
Так что все развлекались, как могли. Еще одно — традиционные фестивали с танцами, песнями, представлениями, пивом. Вечером мы безбоязненно входили в толпу и до утра развлекались. Представляю, чем такое приключение могло бы закончиться в Америке… Так что поездка была незабываемая! Правда, делового продолжения не получилось.
Так же формально началось взаимодействие с Японией. Как вице-президента меня направили на празднование столетия японской Академии наук. С этой страной уже были связи по линии термояда и ИНТОРа. От Японии в проекте участвовал председатель Научного совета Японии профессор Хусими, настоящий учёный и замечательный человек. Наша дружба продолжалась до его смерти, а дожил он до ста лет. В аэропорту меня встретил советник по науке из нашего посольства Николай Борисов, с ним мы до сих пор тесно работаем и дружим семьями. В Японии Академия наук играет скорее символическую роль. Поэтому Николай повёз меня к самому влиятельному в Японии человеку — создателю фирмы «Тошиба», председателю совета промышленников Японии Доко-сану. С ним началось реальное сотрудничество и дружба, которая продолжается с его преемниками и в настоящее время. Каждый раз, когда я приезжаю в эту страну, мой давнишний друг Ямамото уже в 8 утра собирает друзей и единомышленников Фонда глобальной инфраструктуры в «Принц-отеле», который находится в центре Токио. Туда приезжают руководители фирм, члены парламента, министры, и мы откровенно и заинтересованно обсуждаем ситуацию и планы.
Доко-сан — один из основателей современной Японии и один из наиболее почитаемых её мудрецов. Он всегда старался наладить сотрудничество с СССР: организовал производство кондиционеров в Баку, поддерживал сотрудничество в области энергетики, освоения шельфа Сахалина, ядерной энергетики, термоядерного синтеза. Доко-сан был замечательным человеком. Рассказывают, что во время разбирательства с коррупцией премьера Г. Танака в деревушку, где жил Доко, приехали репортёры и начали искать его резиденцию. В конце концов достучались в маленький домик, им открыла седая старушка в домашнем халатике. Её спросили: «Где дворец Доко-сана?» «Я, — говорит, — о дворце ничего не знаю».
— А кто Вы такая?
— Я его жена.
— А где Доко-сан?
— Он рано утром уезжает на электричке на работу.
Такие были люди и такие времена…
Сама процедура празднования была замечательная. Пока мужчин принимал в своём дворце император Хирохито, для жён устроили специальную чайную церемонию. Потом в большом зале собрали гостей. Местных академиков посадили в амфитеатр и на галёрку, а нас в партер. Но, насколько я помню, перевода не было. На сцену вышли: Император, Премьер Окуда, ректор университета и президент Академии. Они расселись на стульях с высокими спинками. Император встал, достал из кармана свиток и тонким пронзительным голосом прочитал речь. Сел. Встал премьер и таким же тенором прочёл свою речь, затем остальные. Выступившие, по-моему, тут же закрывали глаза и засыпали.
