Роберт Мейсон - Цыпленок и ястреб
— А когда мы из них вышибем говно, думаю, они больше не захотят воевать и запросят мира. Захотят сдаться, пойти по домам.
— Подписываюсь, — сказал я.
Было одиннадцать-тридцать. Все устали и мы решили, что есть смысл отложить победу в войне до утра. Я поменял местами концы носилок, чтобы не лежать на пятне от куска мяса.
Лежа на спине, я вновь глядел на звезды. Такое уж занятие. Мои мысли понесли меня на другой конец мира, где Пэйшнс в это самое время должна была усаживать Джека за стол, для обеда. Когда я видел его последний раз, ему было четырнадцать месяцев и он только начал ходить, не слишком часто падая. Он любил такую игру: не делать то, чего от него хотела мама.
— Джек, пора есть, — говорила она, наверное.
— Нет, — он, должно быть, засмеялся и побежал в спальню.
— Джек, иди за стол.
Джек, хихикая, взбирался на нашу высокую кровать. Пэйшнс стояла в дверях, улыбаясь:
— Джек, сейчас же иди есть. Сейчас не время спать.
— Нет, — и он дерзко смеялся.
— Да. Вставай немедленно, — твердо сказала она.
— Вставай, — Райкер тряс меня за плечо.
— Что? — я открыл глаза, надо мной все еще стояли звезды. — Сколько времени?
Может, если намекнуть ему, сколько времени, он отстанет?
— Двенадцать. Мы летим на задание, прямо сейчас.
— На задание?
— Ага. Вставай, "Сапог-6" ждет нас у вертолета через десять минут.
Мы добрались до машины и разбудили Ричера со стрелком. Через несколько минут тени от палаток заплясали в свете фар джипа, который остановился в пятидесяти футах от нас. В ярких лучах света двигались фигуры, а перед ними колебались туннели тьмы.
"Сапог-6" с двумя капитанами в кильватере подошел к нам.
— Кто из вас командир? — спросил он резко. Свет поблескивал в капельках пота на его шее.
— Я, — сказал Райкер.
"Сапог-6" сделал секундную паузу, разглядывая в полутьме нашивку с именем Райкера.
— Мистер Райкер, в моей группе есть капитан-авиатор [20].
— Так точно, сэр, — ответил Райкер.
— Я хочу, чтобы вы взяли его в кабину. Пусть получит немного налета этой ночью.
— Сэр, у нас приказ не позволять кому-либо не из нашей роты водить наши машины.
Сейчас ты ему объяснишь, Лен.
— Мистер Райкер, — голос "Сапога-6" стал более гулким, — вы и ваш вертолет приданы мне. Вы в моем подчинении и я требую замены в экипаже на этот полет.
Пока он говорил, то придвинулся к Лену. Его мощная, мускулистая фигура резко контрастировала с райкеровской худобой.
— Я полагаю, что мистер… — он быстро скользнул взглядом по моей нашивке, — …мистер Мейсон должен остаться здесь.
— Не думаю, что это правильно, сэр, — запротестовал Райкер. — Боб должен летать на этом задании со мной.
— Ладно, никаких проблем, — уступил "Сапог-6". — Пусть сидит сзади.
Компромисс! Я сижу сзади? Пехотный командир не может так нас тасовать. Райкер так ему и скажет.
— Ладно, — сказал Райкер недовольно. — Он будет сидеть сзади с вами и вашими помощниками.
— Я на этот раз не полечу. Только помощник, — ответил "Сапог-6". — Он будет использовать ваше радио [21].
Да и хрен с ним, подумал я. Всего-то один полет. Мне так казалось, пока мы не поднялись в воздух, и только тут до меня дошло, насколько все погано. Я отдал капитану свой шлем и теперь сидел на скамейке глухой и немой. Позади меня, в "карманах" были Ричер и стрелок. У них были шлемы. Заставлю Ричера отдать его. Нет, нельзя, они должны услышать команду на открытие огня. Я чувствовал себя, как рыба, выброшенная из воды. Пассажир на собственном вертолете. И даже не могу общаться с кем-то на борту или на земле. Я сгорал от стыда и злости.
И вот так я сидел в темноте, чувствуя себя последним идиотом, а Райкер вел машину. В тусклом свете приборов было видно, что тупое говно, занявшее мое место, не прикасается к ручке.
Мы кружили по безлунному небу. Земля была более темной половиной вселенной, местом, где не светили звезды. Где-то внизу командир патруля говорил с капитаном. Потом капитан вызывал "Сапога-6" и сообщал, что надумал командир патруля. И так далее. Мы кружили примерно час. Я всматривался в смутные, темные силуэты внизу и следил, не увижу ли трассы. Моими единственными спутниками были неумолчный вой турбины и рев ветра.
Я почувствовал, как вертолет проседает. Поглядел на высотомер, но он был подсвечен слишком тускло. Идем на посадку? Мое сердце заколотилось. Без управления в руках я чувствовал себя, как гусеница на шелковинке.
Мы продолжали снижение; мне говорили об этом давление на уши и ослабший вой турбины. В звездном свете были заметны едва-едва различимые контуры деревьев. Мы приближались. К чему?
Трассеры возникли внезапно и пронеслись мимо нас, как серия красных НЛО, которые куда-то очень торопились. Безмолвные, беспощадные, красивые. Для летчиков пули всегда бесшумны, пока не попадут. Сначала в темноте проскочила короткая строчка, а потом пошла длинная очередь. Машина пошатнулась и мы резко отвернули в сторону.
— Что происходит?! — крикнул я в вертолетном грохоте. Если бы меня и услышали, я не расслышал бы ответа.
Я высунулся из двери и глянул назад. Трассы остались за хвостом. Нас не видели, стреляли на звук. Огонь прекратился. Это было для меня уже слишком. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким одиноким и уязвимым. И я вызвал подкрепления. Это означало, что я пообещал Богу бросить курить и никогда не ходить по бабам. И даже не буду дрочить. И даже поверю в Него, если только Он подарит мне жизнь.
"Хьюи" повернул туда, где были пулеметы.
— Ты мне не веришь! — закричал я. — Прошу тебя, Господи, черт тебя возьми, поверь мне, пожалуйста!
И пока я лежал ниц в ожидании знака, что Он меня услышал, в нас опять начали стрелять.
Ночью трассеры яркие. Они сверкают сильнее и кажутся ближе, чем днем. Меня дергало лишь от того факта, что я нахожусь в одном небе с трассой. Струя пуль шла почти в лоб, это означало, что целятся в нас. Если вы видите трассу сбоку, то она направлена куда-то еще. Райкер резко накренил машину, уходя с их дороги. Светящийся поток тщетно прошел по темноте позади нас и иссяк. Райкер продолжил разворот и направился обратно, на Чайную Плантацию.
Ну, все! Больше я сзади не летаю!
Когда мы коснулись земли, я выскочил наружу и рывком открыл левую дверь, за которой сидел капитан.
— Капитан, больше ты ни секунды не полетишь! — крикнул я, изумившись сам себе. Я не был настроен на дискуссию. Мы стояли рядом с заправочной емкостью и сзади на меня светили фары джипа. Капитан был напуган. Он посмотрел на меня, передал мне мой шлем и сказал:
