Степан Неустроев - Путь к рейхстагу
Мы получили боеприпасы, горячую пищу, воду.
Между тем гитлеровцы все еще не дали ответа на наше предложение и не чувствовалось, что они готовятся к сдаче в плен. В шестом часу утра 2 мая мы начали подготовку к штурму подземелья.
В ротах царило всеобщее возбуждение. Кто-то сказал:
- А что, если в подземелье сам Гитлер?
- Гитлер? Сейчас пойдем посмотрим, - шутили в ответ.
Мы понимали, что идут последние часы войны. Всем хотелось дожить до победы. Но каждый знал: впереди битва.
Уже в последний момент, когда я собирался подать команду "вперед", гитлеровцы выбросили белый флаг.
В мрачных лабиринтах огромного здания сразу воцарилась непривычная тишина.
В центральном коридоре появился уже знакомый нам немецкий офицер. Он попросил вызвать полковника.
Чтобы довести начатое дело до конца, лейтенант Берест вторично приступил к исполнению своей роли. Их переговоры длились недолго.
Гитлеровец сообщил Бересту решение своего генерала, коменданта рейхстага, о сдаче в плен всего гарнизона.
В седьмом часу утра из подвалов потянулись группы пленных солдат и офицеров. Их шествие открывали два генерала. Бледные, с угрюмыми лицами, они медленно шагали, понурив головы.
Сдерживая гнев, наши воины смотрели на пленных, с которыми совсем недавно вели борьбу не на жизнь, а на смерть.
Фашисты шли и шли нескончаемым потоком.
К семи часам утра 2 мая остатки гарнизона полностью капитулировали, и борьба в рейхстаге прекратилась. К этому времени стал утихать и пожар.
Так завершился наш последний бой в Великой Отечественной войне. Последний! 150-я дивизия участия в боях больше не принимала - война для нас закончилась.
А во второй половине дня 2 мая произошло еще одно очень важное для меня событие - коммунисты моего батальона в здании рейхстага принимали меня в партию. Да, в одной из комнат германского парламента, где фашисты замышляли стать владыками мира, простого парня с Урала принимали в партию большевиков! Привиделось бы такое Гитлеру хотя бы во сне!
...Председательствующий объявил повестку дня. Первым вопросом рассматривалось мое заявление о приеме в члены ВКП(б). Замполит батальона Алеша Берест шепнул мне: "Вот как, Степан, большевики в рейхстаге!"
Когда мне дали слово, я ничего не мог сказать от волнения. Начал говорить об утреннем бое, но услышал:
- Это мы знаем. Давай биографию!
За минуту выложил всю биографию. Потом мои рекомендатели выступили: Алеша Берест, Кузьма Гусев, парторг полка Яков Петрович Крылов.
Проголосовали все единогласно. За меня и за других солдат батальона. С тех пор мой партийный стаж - ровесник Победы!
Мы победили!
Итог боев был подведен в боевом донесении командования нашей дивизии генералу Переверткину.
Все вокруг пело и ликовало. Казалось, сама майская природа приветствовала великое торжество света и справедливости над темными силами коричневой чумы.
Советские солдаты бросали в воздух пилотки и кричали "ура". Поздравляли друг друга с победой, обнимались, целовались, качали своих командиров, у многих на глазах были слезы, слезы великой радости.
Я построил батальон. Сильно поредели его ряды. Многие солдаты стояли с повязками, пропитанными кровью. Закопченные, грязные, в порванной одежде. Но в глазах этих людей светилось большое человеческое счастье.
В рейхстаг, как в редкостный музей, непрерывно прибывали представители всех родов войск. Здесь побывало командование нашей дивизии, 79-го корпуса, 3-й ударной армии, 1-го Белорусского фронта. Приехали Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков (я первый раз видел его так близко). С ним член Военного совета фронта генерал-лейтенант Константин Федорович Телегин.
Об этом событии бывший военный корреспондент газеты "Правда" Яков Иванович Макаренко в своей книге "Белые флаги над Берлином", выпущенной издательством Министерства обороны СССР в 1976 году, пишет так:
"Третьего мая рейхстаг посетил командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. Вместе с ним прибыли комендант Берлина генерал-полковник Н. З. Берзарин, член Военного совета фронта К. Ф. Телегин, член военного совета 5-й ударной армии Ф. Е. Боков. Встречал в рейхстаге маршала и его спутников капитан Степан Неустроев. Мне посчастливилось быть в этот день в рейхстаге, и я оказался свидетелем этого визита. Г. К. Жуков, широко улыбаясь, внимательно прочитал многие надписи на стенах и колоннах рейхстага и удивился, взглянув на потолок: как только воины ухитрились написать свои фамилии под самым карнизом!
Обратившись к Неустроеву и показав на стены рейхстага, маршал спросил: "Ваш батальон, конечно, в центре?" Капитан Неустроев смутился, но ответил бойко: "Никак нет, товарищ маршал. Не успели. Пока тушили пожар в рейхстаге, сюда забегали из разных частей расписываться. Нам не хватило места!"
Георгий Константинович улыбнулся, сказал: "Ну, это не беда. Свои имена вы и без того вписали в историю на веки вечные!.."
Жуков подробно и обстоятельно ответил на все вопросы солдат. На беседу с солдатами и офицерами ушло не менее часа, но маршал не пожалел времени. Он любил встречи и беседы с воинами. Разговор получился содержательный, душевный. Перед тем как возвратиться в штаб, Г. К. Жуков и его спутники отыскали более-менее свободное место на стене рейхстага и также оставили свои подписи..."
Да, многие оставляли на стенах рейхстага надписи. Писали мелом, углем, а то и штыком. "Мы из Москвы пришли в Берлин. Иванов". "Мы сталинградцы. Груздев". Мне особенно запомнилась одна надпись: "Почему в главной фашистской конторе такой беспорядок? Старшина Сандул".
В рейхстаге действительно царил беспорядок. Грязи, пепла - по колено. Стены в саже и копоти. В самом здании народу - не протолкнуться. Нашлись фотографы, и воины снимались со своими боевыми друзьями.
Фотографировали все: рейхстаг, площадь, подбитый "тигр", статуи...
- Друг, а друг, очень прошу тебя, сними, - обращался пожилой сержант-пехотинец к веселому пареньку-фотографу. - Ну, сними же меня, а то жена и детишки позабыли, наверное, мой облик. Ведь четыре года...
Тут же другой солдат:
- Сними, браток. Вот здесь - на виду рейхстага сними, а то не поверят в деревне, что я был тут.
Фоторепортеры и корреспонденты армейских и центральных газет с записными книжками, фотоаппаратами обошли весь рейхстаг. Записывали, снимали, просили солдат и офицеров рассказать о себе. Казалось, что не будет конца расспросам и записям. Тут оказался и мой старый друг, корреспондент дивизионной газеты Василий Субботин. Он находился в батальоне, пока мы стояли в рейхстаге, почти каждый день. После войны выйдет много его книг, написанных о событиях последних дней войны, о солдатах и офицерах.
