Нина Шацкая - Биография любви. Леонид Филатов
В день приезда познакомились с нашим послом в Швейцарии Зоей Григорьевной Новожиловой. Высокая, красивая, с иссине-черными волосами, туго уложенными на затылке в пучок, она встретила нас с замечательной улыбкой, приглашающей на доверительные, дружеские общения, чем мы с Лёней с радостью воспользовались.
Всю неделю с утра до вечера мы с нашими друзьями знакомились с этой восхитительной страной.
Ах, Швейцария! Где мы только с Лёней не побывали — Берн, Монтре, Муртон, Тун, Интерлакен, Адельбоден, Люцерн, Андермат, Вевей…
Я даже побывала в гостях у барона Фальц-Фейна Эдуарда Александровича в его маленьком, но в таком милом государстве Лихтенштейн, — к сожалению, без Лёни, у которого, по-моему, в то время была запланирована встреча в посольстве. Меня же на встречу с бароном взяли с собой советник-посланник Ефимов Владимир Георгиевич и его жена Римма Викторовна.
Машина довольно быстро довезла нас до Лихтенштейна. «А где граница?» — спрашиваю. «Она осталась позади, — отвечают мне, — мы только что ее проехали». А я и не заметила, ее просто нет, — как-то несерьезно. Подъезжаем к дому, где нас встречает хозяин. Уже в очень солидном возрасте, но какой молодой: высокий, стройный, загорелый, и ему очень идут шорты. После положенных слов приветствия нас приглашают в дом.
Мы с Риммой шарим глазами по стенам, увешанным уникальными картинами русских художников, две из которых при прощании барон подарит нашему посольству, портретами отца, матери, ближайших родственников. Потом Эдуард Александрович с удовольствием и подробно расскажет о них, о своих корнях, завораживая нас прекрасной русской речью. Мы ходим как по музею, впитывая и запоминая свои ощущения о той дореволюционной России, которую так бережно хранит этот гостеприимный дом.
«Много из того, что вы видите, я был бы счастлив отдать в дар России, если бы был уверен в их сохранности. Неоднократно велись переговоры на эту тему, но у них нет для этого отдельного помещения… значит, не нужно», — сокрушался барон.
Конечно же, на память сделали несколько снимков. Обогатив себя духовно, начинаем прощаться. Хозяин выходит на улицу проводить нас. Мы садимся в машину. Отъезжая, оборачиваемся, смотрим на удаляющийся кусочек России в маленьком государстве Лихтенштейн.
Лёня часто любил передо мной похвастаться, перечисляя страны, где он побывал, а их было действительно очень много. Теперь я могла козырнуть: «Зато я была в Лихтенштейне, а ты — нет».
Путешествуя по городам, Лёня с Володей поочередно все снимали на камеру. Лёня впервые познакомился с работой оператора — это ему очень пригодится в свое время, когда он начнет снимать свой первый фильм «Сукины дети». А сейчас у него в руках камера, он немного воображает, напуская на себя солидность опытного оператора.
В эту поездку мы с Лёней решили разыскать могилу Чарли Чаплина на Вевейском кладбище. Поехали вчетвером. Володя — за рулем. Рядом Лёня с кинокамерой снимает пробегающие мимо нас опрятные швейцарские деревни, сменявшиеся по обе стороны дороги дивными пейзажами. Какая красота! Даже наши голоса обрели мягкие обертоны. Разговаривали вполголоса.
Ну вот и Вевей. И странно: никто из горожан не знает, где похоронен Чаплин. Останавливаемся часто. Татьяна, профессионально владеющая французским, поговорив с очередным прохожим, разводит руками: не знает. Мы, сидя в машине, наблюдаем сцену, — опять не повезло. Понять невозможно: кажется, и городок-то известен только потому, что там похоронен Великий Артист. Продолжаем поиск. Объехали, кажется, все возможные дороги и — спасибо единственному вевейцу, объяснившему нам наконец, как добраться до кладбища.
Вевей — городок маленький. Кладбище, до которого мы все-таки добрались, небольшое, тихое, и только хрустальными колокольчиками перекликивались друг с другом веселые птички, создавая уют этому благословенному месту. Находим могилу, замираем в священном почтении. Территория захоронения небольшая, со скамеечкой слева от надгробия. Сидим молча, каждый думая о чем-то своем и, конечно, о Вечности, о Боге и о нашей земной суете. Медленно идем на выход. Какая тишина!.. И она какая-то особенная, нарушать которую не хотелось.
Была еще одна встреча с Чарли Чаплином в швейцарском городке Монтре. На набережной Женевского озера стоит с человеческий рост статуя: котелок, усики, трость. Без обозначения, кто это, написаны слова: «Величайшему гению человечества, который принес столько радости миру». И все! и не надо никаких больше объяснений. Уже потом, давая очередное интервью, Лёня будет вспоминать этот памятник и эту надпись, отвечая на вопрос, что есть настоящая слава артиста. «Когда наши знаменитости, которых знают только в собственном подъезде, когда вот эти четырнадцати-, пятнадцатилетние дети говорят о своей славе, — думаешь, ну, ладно, может, они еще молоденькие, может, когда-нибудь поймут… Хотя, я думаю, при том интеллектуальном уровне, на котором находятся многие из них, и судя по тому, что они поют, какие слова они выговаривают, совершенно не по-русски зарифмованные, да еще то, что они говорят в своих интервью, — это достаточный показатель их уровня…
Я не говорю обо всех, потому что есть очень талантливые люди. Но мне забавно наблюдать как раз вот за этими „птичками“, у которых и мозги птичьи, и ухватки — как будто они действительно кто-то и что-то!.. Ну, как будто вся Россия глаз с них не сводит! Они даже не понимают, кто их аудитория! У них тусовки, люди бизнеса, но надо же понимать, что есть Окуджава, которого знает вся страна, и есть ты — маленький Коля Тютькин или Лиза Пупкина. Нуда, где-то спели какие-то пять песенок, так сказать, не лучшего качества, ну, кто-то вам аплодирует — ведь страна огромная, всегда найдется „покупатель“… Но говорить о славе… Спроси „знаменитость“ эту: „А что вы слышали о Блоке?“ — он, поди, не вспомнит, кто такой, он решит, что речь идет о блоке сигарет или еще о чем-нибудь…»
О чем думал Лёня, когда снимал этот памятник, мы с Танёчком не знали, легкомысленно подскочили к Чаплину, игриво прижавшись к нему с двух сторон, за что тут же схлопотали от Лёни, «осудившего» наше легкомыслие.
Всю поездку Лёня не расставался с камерой. А снимал он действительно профессионально.
В 1991 году мы опять на неделю прилетели к нашим друзьям в Швейцарию, на ноябрьские праздники. Таня с Володей уже около года как дед с бабкой и, как это обычно бывает, нянькаются с внучкой Настенькой, очаровательным девятимесячным ребенком. Теперь кто-то из них обязательно должен был оставаться дома. Ребенок — это хорошо, но не очень хорошо путешествовать без кого-то из них.
