Семён Пегов - Я и рыжий сепар
Троих бойцов Ибрагим предложил отвести на крышу, оттуда видно все как на ладони, но толпой подниматься не стоит. Завидев скопление, террористы жахнут из минометов. Крыша у них пристреляна. Гайдар вызвался идти, осмотреться получше не мешало бы.
Преодолев первый лестничный пролет, ополченец уже пенял на свою любознательность. Отдышаться после броска до отеля он толком еще не успел, а здесь — пять этажей перебежками.
По мелькающим в оконных проемах теням боевики палят из снайперских винтовок. Оптика у террористов навороченная, не расслабишься. На первом же пролете Гайдар чуть не схватил рикошет, игиловская пуля чиркнула о мраморные перила и звякнула о стену.
Крыша, как и полагается, была испещрена минными оспинами. Добровольцу не терпелось разглядеть в бинокль знаменитую Аллею саркофагов.
В университете в Латтакии Гайдар учился на историка, поэтому все, что связано с древней Пальмирой, вызывало в нем болезненный интерес. Террористы грозились уничтожить памятники при отступлении, разведчики подтверждали — артефакты заминированы. Так что, возможно, это последний шанс увидеть их вживую.
Насладиться античными видами у Гайдара не получилось. Едва настроив резкость бинокля, он сразу же разглядел среди колонн группу из десятка боевиков.
Сорвавшись на крик, он сообщил об этом Ибрагиму, тот выхватил бинокль, убедился, через секунду они передергивали затворы своих калашей и одиночными, экономя патроны, стреляли по черному отряду игиловцев. Те нырнули в соседние плантации.
— Бесполезно, — отрезал Ибрагим, — из автоматов не достанем.
— Я видел, во дворе БМП стоит, — предложил Гайдар, — нельзя из нее покрошить бородачей?
— Выгоним на открытое пространство — спалят. Да и не в этом даже дело… — ответил Ибрагим раздраженно.
От других бойцов, только что прибывших на передовую, посыпались предложения запросить помощь у сирийской артиллерии, все видели — в тылу развернуто несколько десятков батарей, ну или, в конце концов, сообщить координаты русским, чтобы ВКС нанесли удар по скоплению террористов. Ясно же, игиловцы что-то задумали.
Ибрагим посмотрел на советчиков так, что у всех возникло непреодолимое желание замолчать. Командир сухо объяснил — боевики укрылись слишком близко к Старому городу, рядом артефакты, а значит, никто никаких ударов с земли или с воздуха туда наносить не будет.
Остается одно — собирать отряд, чтобы зажать террористов в плантациях и вступить в ближний бой. В случае, если боевики сделают маневр — то есть углубятся в посадки на достаточное расстояние от античных памятников, — сообщить координаты. Авиация придет на помощь. Ну а еще лучше — выманить из Старого города как можно больше этих психов, чтобы спокойно добивать их в тенях оливковых рощ.
Ополченцы не стали спрашивать, из кого сформируют отряд камикадзе. Ребята из группы подкрепления обреченно переглянулись. Гайдар и еще двое добровольцев, стрелявшие по боевикам с крыши, начали методично заправлять недостающие патроны в рожки, другие тем временем поправляли разгрузки и нервно мельтешили в холле первого этажа.
Гайдар с тоской посматривал на две полторашки с водой, которые удалось оставить у себя, шансов разжиться дополнительными бутылками уже не было, запасы были распределены по гостиничным номерам. До плантаций на глаз около километра, то есть минут пять трусцой. Выдвижение по команде.
На верхних этажах раздается: «Огонь!» Снова застрекотали пулеметы — «Соколы пустыни» палят из окон отеля, отвлекают внимание, чтобы группу не заметил противник.
Капитан Халиль бежит первым, за ним связист Халед, рация на груди. Пятьсот метров пройдены, среди пустыря обгоревшие баки — отряд из одиннадцати человек как раз может за ними укрыться, чтобы передохнуть.
Треск гостиничных пулеметов смолкает. Пустыня, окружающая пальмирские руины, погружается в неожиданную тишину, слышны только хрипы и откашливания запыхавшихся бойцов.
Тридцать секунд без боя. А потом гул в воздухе. Российские вертолеты возвращаются. Механический рык оглушает. Дым в воздухе, разрыв, «соколов» обдает песчаной волной. Кто-то матерится. Гайдар видит рядом обезумевшего от грохота Халеда.
Он на чем свет стоит поливает русских, раздосадованный тем, что чуть не попал под дружественный огонь. Осколок от бомбы, к счастью, никого не ранил, но повредил рацию. Она абсолютно безжизненно валялась у его ног.
Здоровое негодование радиста сменилось откровенными упреками: мол, хорошо сидеть на базе в Хмеймиме, гулять по набережным Латтакии, после незатейливых вылетов получать звезды на погоны, легко воевать в небе, пока они, сирийские ополченцы, тут в пустыне сутками ползают, чтобы убивать их же, российских, террористов.
То, что львиная доля захвативших Пальмиру игиловцев — это боевики из Чечни, Дагестана, Узбекистана и других бывших республик СССР, в сирийском ополчении конечно же знали все. Однако Гайдар не мог согласиться с упреками соседа, хотел заткнуть его грубо, но сдержался:
— Полегче, Халед! Среди нас тоже русские есть…
Радист насмешливо вылупился на него.
— Да ладно… Где? — издевательски повертел головой. — Если ты про авиацию, то они уже улетели.
— Я, например, — спокойно ответил Гайдар, — у меня мама русская, я родился в Москве.
Это не был развод. Отец добровольца на самом деле учился на инженера в России, там он познакомился с москвичкой Екатериной, молодые люди поженилась, у них родился Гайдар. Детство парнишка провел в российской столице, даже в первый класс пошел там, но потом отцу предложили хорошую должность в Сирии, и они всей семьей переехали в Латтакию.
Признание Гайдара слегка ошеломило Халеда, но капитулировать безоговорочно было не в его характере, поэтому в ответ радист пробурчал что-то типа: вот и погибай сам теперь под дружественным огнем, если, конечно, не придумаешь, как починить рацию.
Точку в этой перепалке поставил капитан Халиль, который скомандовал группе сделать финальный рывок. Через пару минут «соколы» рухнули к корням оливковых деревьев. Нужно было отдышаться и разведать местность. Халиль бросил клич, но после такого кросса стремительно желающих идти на подвиг не нашлось.
Массивный Халед, которому на то, чтобы прийти в себя, нужно было больше времени, чем остальным, тут же предложил кандидатуру Гайдара:
— У нас же есть кому террористов высле живать, Гайдар и язык русский знает, бородачи же часто на нем между собой разговаривают. За своего сойдет, если поймают, — съязвил радист.
Командир, естественно, обратил внимание на стычку между бойцами еще там, на пустыре. И, как водится в таких случаях, отправил в дозор обоих. Тем более что и рациональное зерно в словах Халеда тоже присутствовало. Знание языка может принести пользу.
