Александр Палинур - Кассандра
Став черноризцем, Прохор предал себя на послушание и такое безмерное воздержание, что отказался даже от хлеба, а кормился всю жизнь лебедой, из-за чего и получил прозвище Лебедник.
Привычка к употреблению этого растения не только спасла его во время великого голода, но помогла выжить и другим людям, бравшим пример с Прохора.
Когда Святополк в союзе с Володарем и Васильком Теребовльским, которого сам же и ослепил, пошел ратью на Давыда Игоревича, своего бывшего союзника, в Киевскую Русь не стали пускать ни купцов из Галича, ни ладей из Перемышля, из-за чего по всей Русской земле не стало соли.
Прохор Лебедник, имея к тому времени отдельную келью, стал собирать в нее золу со всего монастыря и с помощью молитв превращать ее в соль, которую потом бесплатно раздавал всем желающим.
Спекулянты, для которых война — «мать родна», решили проучить доброхота и пожаловались на него Святополку.
Князь послал дружинников забрать соль у инока. Когда ее привезли, выяснилось, что это не соль, а пепел. Он продержал ее у себя три дня, а потом выбросил.
Пепел снова стал солью.
Узнав об этом чуде, Святополк раскаялся в былом предубеждении к Киево-Печерскому монастырю, а старца Прохора попросил, в случае его, княжеской, смерти, положить тело в гроб. Если же первым поспешит к неподкупному судье святой угодник, то князь обещал его собственноручно отнести в пещеру.
Через несколько лет, когда Святополк снова был занят ратными трудами, Прохор Лебедник почувствовал приближение своего часа и послал за князем: «Прийди, если хочешь, да простимся с тобой, и исполнишь обещание свое — своими руками положишь меня в гроб и прощение примешь от Бога. Я только ожидаю твоего прихода, и если помедлишь, я отойду; и не опасайся — война окажется для тебя успешной, если ты придешь ко мне».
Услышав это предсказание, Святополк тут же отозвался на просьбу старца. Приехав в монастырь, он получил последнее наставление от чудотворца, отнес усопшего в пещеру и собственными руками положил в гроб, после чего пошел на половцев, покорил всю их землю и привел много пленных.
Эту победу и предсказал Прохор Лебедник.
Наставник Русской землиЗмая 1314 года, в день поминовения основателя Киево-Печерского монастыря Феодосия, в семье ростовского боярина Кирилла и его жены Марии родился младенец мужского пола, окрещенный на сороковой день после рождения Варфоломеем.
Это имя было довольно редким для русского боярства тех времен. Так звали одного из двенадцати апостолов, распятого, по преданию, язычниками Армении. Именно Варфоломею открывал Иисус Христос тайны Божественного промысла.
Согласно житию, написанному Епифанием Премудрым, будущий Сергий Радонежский (а именно о нем идет речь) уже с детства был отмечен особой «благодатью».
Многочисленные знамения убеждали Кирилла и Марию в избранности их среднего сына. Он подавал голос, еще находясь во чреве матери, отказывался от груди в «постные» дни недели, а в семь лет с помощью ангела, явившегося ему в поле под дубом в виде старца-монаха, овладел грамотой.
После смерти родителей, скончавшихся почти одновременно, Варфоломей отдал долю отцовского наследства младшему брату Петру, а сам отправился к старшему брату Стефану, жившему неподалеку в Покровском Хотьковском монастыре. Придя туда, он «моляше Стефана, дабы шел с ним на взыскание места пустынного».
Такое место они нашли на Маковце, где даже в окрестностях не было никакого жилья. Срубили избушку, поставили небольшую часовню.
Через год-полтора Стефан ушел в Москву, и Варфоломей остался один, если не считать приходившего каждый день медведя, требовавшего краюху хлеба, которую Варфоломей оставлял на пне.
Придя в Москву, Стефан получил разрешение поселиться в Богоявленском монастыре, где познакомился и подружился с сорокалетним старцем Алексеем, который в скором времени стал правой рукой митрополита Феогноста. По его просьбе митрополит рукоположил Стефана в сан священника, потом поставил игуменом монастыря, а через некоторое время назначил духовником великого князя Семена Ивановича.
В то время как Стефан стремительно восходил по ступеням иерархической лестницы, его брат Варфоломей продолжал жить в одиночестве на Маков-це, где в начале сороковых годов XIV века была освящена церковь, а сам он принял в ней монашеский постриг и получил в честь одного из древних христианских мучеников имя Сергий.
Слухи о молодом одиноком подвижнике, жившем в Радонежских лесах, быстро распространились по монастырям Северо-Восточной Руси. На Маковце стали появляться первые посетители, желавшие поселиться рядом с Сергием.
Когда количество постоянных братиев достигло двенадцати, они решили обнести свои избушки-кельи высоким тыном — для защиты от диких зверей и лихих людей, а в 1344 году избрали Сергия своим игуменом, то есть старостой и настоятелем.
Игуменом нового монастыря, названного в честь Троицы, Сергий пробыл 48 лет.
Жизнь в лесу была, мягко говоря, не сладкой. Все приходилось делать собственными руками — рубить деревья, строить избы, корчевать пни и обрабатывать огород. А еще постигать Божественный промысел, запечатленный в священных книгах. И эта духовная работа была потруднее физической. Тем более что теперь отвечать приходилось не только за себя, но и за всю монастырскую братию.
Ярким и своеобразным проявлением напряженной духовной жизни Сергия в этот период были его видения. На смену темным демонам одиночества пришли качественно иные, светлые образы.
Так, например, однажды вечером он услышал во время молитвы чей-то зов. Сергий распахнул затянутое бычьим пузырем оконце своей кельи и увидел в небе чудесное сияние в виде «птиц зело красных». Неведомый голос пояснил, что множество птиц означает множество учеников и последователей, которые будут у него на этом месте.
Весной 1353 года в Москву пришла чума, унесшая с собой не только митрополита Феогноста, но и великого князя Семена Ивановича.
В это время монастырская братия решила, что Сергию нужно принять священнический сан, ибо он, подобно Антонию Печерскому, игуменствовал «неофициально», не имея необходимого сана. Сергий вынужден был подчиниться и вместе с другими старцами совершил пеший переход в Переяславский Спасо-Преображенский собор, где епископ Афанасий рукоположил его в священники. За два дня Сергий прошел сразу три иерархические ступени и стал полноправным игуменом.
Благодаря вниманию Алексея, ставшего к этому моменту митрополитом, Троицкий монастырь оказался на «особом счету» у московских духовных и светских властей. Щедрые «милостыни» привели к тому, что монастырь мог, вероятно, полностью прекратить собственное земледелие, основанное на труде иноков. Однако Сергий не допускал его исчезновения, понимая огромное значение физического труда и особенно земледелия в развитии духовных качеств человека. В этой связи примечателен один случай, описанный Епифанием Премудрым.
