Екатерина Мешаненкова - Данте. Жизнь: Инферно. Чистлище. Рай
В XIV веке политический трактат Данте сохранял свою злободневность и оказал большое влияние на публицистов Европы, отстаивавших права складывающихся национальных государств на независимость от Рима. «Монархия» — первая великая утопия, созданная на рубеже Средневековья и Ренессанса, в которой автор с предельной ясностью требует разделения церкви и государства.
Через головы многих поколений Данте видел возможность создания мирового единства, уничтожения государственных границ, ниспровержения тиранов. В век зарождения капиталистических отношений он осудил частную собственность, объявив стяжательство — волчицу «Ада» — смертным грехом человечества. Он проповедовал мировое государство, в то время как республики и тирании Италии (за исключением, быть может, одной Венеции) превращались постепенно в малые монархии. Он был первым, кто сказал, что Италия — единый государственный организм, уже реально существующий, вернее, осуществляемый в общем благородном народном языке, в римском праве, в произведениях поэтов.
Но объединение Италии было лишь частью великого плана Данте, великий поэт жаждал большего — объединения всего человечества.
Последние годы
Я шел вперед гористою дорогой
И встретился на самой крутизне
С пятнистою пантерой быстроногой;
Преградою в пути являясь мне,
Ужасный зверь на месте оставался,
И сам бежать я тщетно порывался.
Был ранний час, и вот, окружено
Созвездьями, светило дня всходило,
Как в первый день, когда зажглось оно
Божественной любви святою силой.
Отрадою дышало все кругом,
И сам я ждал победы над врагом,
Но снова был тревогой роковою
Охвачен я: с поднятой головою
Свирепый лев моим очам предстал,
Он шел ко мне настойчиво и властно,
И голодом казался так ужасно
Терзаем он, что воздух трепетал.
Вослед ему шла тощая волчица,
Чьей алчности неведома граница:
Томит людей желаньями она.
И вновь душа, отчаяньем полна,
Смутилася, и, повинуясь взору
Чудовища, не смел идти я в гору.
И, наподобье жалкого скупца,
Когда, лишась навеки обладанья
Сокровищем, не в силах он рыданья
Сдержать в груди — я плакал без конца
И отступал пред нею к той долине,
Где гаснет свет. И там, в немой пустыне,
Я смертного увидел пред собой.
От долгого молчания безгласен
Казался он, и молвил я с мольбой:
— Призыв к тебе да будет не напрасен!
Кто б ни был ты: бесплотный светлый дух
Иль человек — склони к моленью слух…
Когда в 1313 году умер Генрих VII, Данте, охваченный горем, покинул лагерь почившего императора и отправился на восток. Немного задержался в Перудже, пересек ущелье, образуемое рекой Кьяшо, и наконец добрался до горы Монте Катриа, на которой стоял бенедиктинский монастырь Санта Кроне а Фонте Авелано. Окруженный неприступными горами, прозрачными водопадами и могучими хвойными деревьями, он как нельзя лучше подходил для того, чтобы поселиться там в поисках душевного покоя.
Сейчас в монастырской библиотеке стоит скульптурный бюст Данте с длинной надписью XVI века, гласящей, что великий поэт жил в этих стенах и написал здесь значительную часть «Божественной Комедии». А одна из келий монастыря называется «кельей Данте».
…В Италии меж двух
Высоких берегов, от края недалеко,
Где ты увидел свет, вздымаясь так высоко,
Что у подножия порою гром гремит, —
Есть Катриа гора, и тут же Божий скит,
Где в созерцании я пребывал счастливом.
Этот отрывок из «Божественной Комедии» косвенно подтверждает, что в отличие от многих других якобы связанных с жизнью великого поэта мест, в монастыре Санта Кроне он действительно был. Вероятно, он прожил там около года после смерти Генриха VII и за это время написал первую часть «Ада».
Видения «Божественной Комедии» не родились в определенный год, или месяц, или день, — они появлялись, исчезали и снова всплывали еще в ранней молодости Данте.
Легенды древности, трагические истории его дней, которые Данте слышал в течение многих лет, получили воплощение тогда, когда после долгих раздумий над природой итальянского языка и проблемами художественного мастерства он нашел новый, необычно звучащий и вместе с тем глубоко связанный с традицией итало-провансальской поэзии троезвучный стих — терцину, навсегда связанную с его именем…
Данте увидел трех зверей, преграждающих ему путь, услышал голос Вергилия, обещающий ему заступничество небесных дам. Для того чтобы эти образы возникли, необходима была встреча Данте с Вергилием на высях античной и средневековой поэзии, необходимо было также, чтобы образ Беатриче снова засиял все тот же, и преображенный, в сердце того, кто от нее отрекся. Мы не уверены в том, что Данте начал с мудрствования: волчица значит это, лев — то, пантера — и это и то, а Вергилий символизирует разум и мировую монархию. Сперва были образ, метафора, звучание терцин, поэтическое видение необычайной силы, вызвавшее в душе поэта удивление, восхищение, ужас, а затем уже сам Данте разгадывал те загадки, которые он загадал.
Данте понял, что перед этими наступающими образами бессильны его рассуждения в «Пире», что уже не нужны домыслы трактата «О народном красноречии». По всей вероятности, в это время Данте изменил конец «Новой Жизни» и добавил «чудесное видение». Так началось восхождение Данте к земному раю, где он снова увидел прославленную Беатриче, прежнюю и преображенную, воссиявшую на всех планах бытия…
Все творчество Данте прежних лет было лишь подготовкой к делу его жизни, к поэме, в которой отразились и небо и земля.
Конечно, было бы глупо утверждать, что Данте вдруг осенило, когда он поселился в монастыре, и он тут же начал писать величайшее произведение своей жизни. Скорее всего он думал над ним уже много лет, но не находил времени, чтобы оформить разрозненные мысли в единое целое. Слишком уж много у него было дел, которые он считал первоочередными. С 1307 по 1313 год он верил, что император сможет объединить Италию, поэтому действовал больше как гражданин, чем как поэт — сочинял политические письма и писал «Монархию».
Но образы поэмы все неотступнее овладевали им с того дня, когда в Луниджане среди мраморных каррарских скал перед его мысленным взором впервые возникли три страшных зверя; они росли в его воображении, превращались в символы всего, что стоит на пути человечества к счастью и совершенству.
