Михаил Бычваров - Петр Берон
Болгарский мыслитель считает, что два вида электричества, теплота и свет нарушают равновесие материальных элементов тела. Отсюда проистекают электрохимические, фотохимические и термохимические явления. «Каждый из флюидов производит один орган чувств, ему соответствующий, таким образом, одни и те же виды флюидов испускаются как при химических процессах, так и при ощущениях, которые суть физиологические явления, и именно поэтому существует реальное взаимоотношение между ощущениями и наблюдаемыми химическими явлениями» (18, 2, 695). Разнообразные по своей структуре объекты распространяют различные волны, которые, воздействуя на организм в ходе его эволюции, обусловливают формирование органов чувств.
Конечно, в этих взглядах чувствуется довольно сильное влияние механицизма, но мыслитель подвергает критике и решительно осуждает точку зрения, согласно которой органы чувств якобы имеют сверхъестественное происхождение. Только незнание физиологической сущности органов чувств могло привести к подобной ошибочной точке зрения. «До тех пор, пока физиологи не знали, что физической причиной чувств являются шесть видов флюидов, они были вынуждены признавать вмешательство высшего существа, которое создало органы чувств в соответствии с флюидами» (18, 5, 4). Берон опровергает и мнение о том, что органы чувств сами создают ощущения, без воздействия извне. «Органы чувств, — подчеркивает он, — представляют собой только продукт течения флюидов, действующих согласно физическим законам» (18, 1, 2).
Таким образом, признание Бероном закономерного характера появления органов чувств и поддержка им сенсуалистского тезиса о том, что нет ничего в нашем сознании, чего бы не было в ощущениях, раскрывают сущность его гносеологической концепции, основные положения которой таковы: 1) органы чувств не являются продуктом какого-то верховного, божественного акта; 2) они представляют собой естественный результат развития живой материи и воздействия на нее объективного мира; 3) аппарат восприятия есть средство передачи внешнего воздействия в сознание — связующее звено между объектом и субъектом.
Рассмотрение органов чувств как продукта объективного мира требует признания их исторического характера. Берон проводит идею о совершенствовании органов чувств в процессе эволюции живой материи. Основой процесса их формирования являются течения флюидов, причем электричество, свет и теплота образовались, по его мнению, раньше звука. Последовательность появления флюидов обусловливает последовательность возникновения органов чувств. В ходе эволюции живой материи последовательно формируются органы осязания, вкуса, обоняния, зрения. Самый поздний продукт развития аппарата чувств — орган слуха.
Таким образом, Берон признает, что появление органов чувств обусловлено воздействием окружающей среды. Эта в принципе правильная точка зрения позволяет ему с полным основанием отвергнуть мнение о сверхъестественном, или божественном, происхождении органов чувств, а также о том, что чувства якобы сами производят ощущения, без воздействия окружающей среды. Наибольшее совершенство они приобретают у человека, который обладает всеми органами чувств, а также языком. Назначение органов чувств заключается в передаче воздействия предметов на сознание, т. е. они обеспечивают связь между человеком и внешними предметами. Органы чувств как результат эволюции живой материи функционируют лишь под влиянием флюидов, испускаемых телами.
Конечно, с точки зрения современного естествознания многие вышеприведенные положения бероновской панэпистемии несостоятельны, примитивны и наивны, а некоторые носят механистический характер. Но с точки зрения материалистической философии его учение об органах чувств живой организованной материи может быть оценено в целом как правильное. Известно, что все мыслители-материалисты развивали идею о естественном характере органов чувств, рассматривая их как каналы, передающие в сознание внешнее раздражение. Учение Берона, по сути дела, не отступает от этой идеи, поскольку оно исходит из каузальной связи органов чувств с объективно существующими флюидами.
По его мнению, каждому виду ощущений соответствует определенный вид флюидов. Имеется шесть видов ощущений: оптические, акустические, обонятельные, вкусовые, весовые, осязательные. В основе этой классификации лежат два признака: характер воздействующего флюида и природа воспринимающего органа чувств.
Создавая свою гносеологию, Берон подвергает основательной критике идеалистические взгляды, и в частности учение Платона об ощущениях: «Ощущения, получаемые всяким индивидом от космических предметов, не являются ни тенями, исчезающими вместе с предметом, ни отпечатками на воске, из которых первые уничтожаются последующими; еще менее это мертвые и инертные индивиды, подобные чучелам в зоологическом кабинете. Ощущения не являются врожденными, как об этом говорит Платон, они и не куры на заднем дворе, хозяин которого может взять любую, как утверждает тот же философ; слепые не могут получить ощущение цвета, а глухие и немые — ощущение звуков» (10, 102). Согласно Берону, для возникновения ощущений недостаточно лишь внешнего воздействия. Необходим еще особый вид мозгового электричества — иридоэлектро мозга. Ощущения представляют собой сложные комбинации волн элементов, объективно существующих флюидов и волн электрического флюида мозга. Он делит ощущения в зависимости от их источника на автохтонные[35] и гетерохтонные[36].
Современное естествознание раскрыло физиологический механизм ощущений. Согласно учению И. П. Павлова, ощущения как образы материальных предметов возникают не в рецепторах, а в головном мозге. Конечно, в эпоху Берона это еще не было известно, поэтому его знания о нервно-физиологическом механизме ощущений были ограниченны. Правда, при жизни болгарского мыслителя замечательный русский ученый И. М. Сеченов опубликовал свой знаменитый труд «Рефлексы головного мозга» (1863), но Берон не был знаком с этим произведением и опирался на данные физиологии, полученные до Сеченова, прежде всего на рефлекторную теорию Декарта.
Рассуждения Берона основываются на анализе различия между человеком и высшими животными, с одной стороны, и роли языка в процессе познания — с другой. Он считает, что в принципе нет большого различия между анатомическим строением и физиологическими функциями человека и высших животных. «По этой причине многие физиологи рассматривали человека как один из видов животных, ведь даже язык, которым обладает человек, не совсем отсутствует у животных» (там же, 104). Животные и человек одинаково передают потомству в неизменном виде свое анатомическое строение. Существенное различие между ними заключается в наследовании языка. Весьма примитивный язык животных остается неизменным из поколения в поколение. У человека же картина совершенно иная: каждое поколение вносит в язык нечто новое. «Люди развивают его и передают своим детям, последние делают то же самое в течение своей жизни. Таким образом нация превращается в бессмертный индивид и никогда не остается в границах своего предшествующего состояния. Тем самым общественный человек постепенно отдаляется от животного состояния, в котором он первоначально находился» (там же). Получается, что принципиальное различие между общественным человеком и животным заключается в наличии языка. Мыслитель правильно отмечает здесь то, что характерно для человека, но не видит главного— того, что человек — это прежде всего трудящееся и производящее орудия труда социальное существо, что сам труд есть объективная основа, которая породила и развила язык.
