Ги Бретон - От Анны де Боже до Мари Туше
Ожидая, что естественный ход событий изменит его судьбу, Франциск I проводил свои дни в сочинении поэм. Он писал грустные стихи м-м де Шатобриан, которая в ответ слала страстные письма, тогда как ее муж «делал вид, что ничего не замечает».
Ушла надежда вновь тебя увидеть. Мой дух еще с тобой, но плоть — добыча тленья, — писал ей король.
«Если неумолимое время противится Вашему столь горячо мною желаемому возвращению, пусть это бесполезное письмо хотя бы передаст Вам мою благодарность за все щедроты и благодеяния…»-отвечала фаворитка, ставя в конце очень милую подпись: «Ваша до тех пор, пока Вы пожелаете любить, счастливая подруга…»
И пока король, восхитительно безразличный к неудобствам тюремной жизни, любезничал со своей дамой, его сестра Маргарита вела с императором переговоры, полные скрытых ловушек, из которых она выскальзывала, асе более и более теряя надежду. Беспокойство, которое ей причиняло пребывание Франциска в плену, чуть было не завело Маргариту в сети, расставленные Карлом Пятым. Для прибытия в Испанию ей был выдан охранный документ сроком на три месяца. Срок этот вот-вот подходил к концу, о чем она, судя по всему, забыла. Рассеянность Маргариты могла позволить императору превратить и ее в пленницу.
К счастью, коннетабль де Бурбон, некогда любивший Маргариту, не хотел ни в коем случае допустить, чтобы она на многие годы была обречена на суровый плен. После долгого колебания он тайно послал записку Франциску, в которой сообщил, что, если до конца декабря принцесса не покинет Испанию, император прикажет бросить ее в тюрьму.
Маргарита, удрученная необходимостью покинуть брата, немедленно выехала из страны. Единственное, в чем она была уверена, что Элеоноре удастся убедить Карла Пятого.
Снова, как это уже было не раз, на сцену являлась любовь, чтобы изменить ход Истории…
* * *
Маргарита не обманулась в своих упованиях на Элеонору. Жажда выйти замуж за Франциска была столь велика, что в конце концов Элеоноре удалось убедить императора смягчить условия мира и одобрить идею брака, предложенную Луизой Савойской.
После этого Элеоноре и Франциску, до той поры общавшимся «через посредство мудрых и умеющих держать язык за зубами дворян, которые неплохо справлялись с тайной дипломатической миссией», было позволено встретиться. Король-пленник под усиленной охраной был препровожден в покои невесты. При взгляде на того, кого она, не зная в лицо, так давно любила, Элеонора сильно смутилась. Она попыталась поцеловать руку Франциска, но он убрал ее, воскликнув:
— Мне хотелось бы получить поцелуй не в руку, но в уста.
И подняв склонившуюся перед ним невесту, он поцеловал ее так, как многие сочли бы неприличным для первого раза.
После этого, по рассказам историка-очевидца, «они лакомились вареньем и помогали друг другу ополоснуть руки ароматизированной водой, благоухавшей бальзамом, как это принято у благородных принцев».
Последние дни испанского плена короля Франции были окрашены этими встречами.
15 марта 1526 года, спустя год и двадцать два дня после Павии, Франциск I возвратился во Францию, подписав Мадридский договор, по которому он терял часть своего королевства (Бургундию, Фландрию и Артуа), но получал взамен очаровательную невесту.
ФРАНЦИСК I МЕЧЕТСЯ МЕЖДУ ДВУМЯ ЛЮБОВНИЦАМИ
Многоженство — мать рабства.
ПорталиОтпуская своего пленника, Карл Пятый потребовал во исполнение Мадридского договора отдать ему в качестве залога сыновей Франциска I. Обмен происходил на границе, и французский король едва успел поцеловать двух маленьких принцев семи и восьми лет, которые, дрожа от страха, отправлялись в испанскую тюрьму.
Король был очень удручен расставанием с детьми, и, по мнению одного историка, словами которого невозможно не восхититься, причина здесь в том, что «вследствие утонченности натуры любовь к своим близким у знатных людей проявляется острее, чем у людей простого звания…».
Однако стоило ему только ощутить себя свободным, стоило только ступить на родную землю, как Франциск I забыл о своем горе. Вскочив на коня, он радостно воскликнул:
— Я все еще король!
И с этим направился в Байонну, где его ждали регентша и королевский двор.
В полдень он въехал в город, в котором уже вовсю кипело веселье. Луиза Савойская, желая порадовать сына, собрала вокруг себя целый рой красавиц, которые из кожи лезли вон в надежде привлечь внимание короля.
Расцеловавшись с матерью, Франциск I не преминул окинуть всех их взглядом знатока. Неожиданно во взоре его зажглось любопытство. В толпе девиц он узнал юную блондинку, которую заприметил до ухода на войну в Павию. Ее звали Анна, и она была дочерью Гийома де Писле, сеньора де Эйи, командира пехотной тысячи, стоящей в Пикардии.
Глядя на нее с улыбкой, Франциск I припоминал девочку-подростка, еще не оформившуюся, но будущие прелести которой он уже тогда успел нащупать опытной рукой — была у него давняя привычка ощупывать фрейлин из материнской свиты. Теперь он был поражен происшедшей с ней переменой. За то время, что король провел в плену, Анна де Писле расцвела, и теперь она обладала абсолютно всем, что необходимо для, счастья достойного мужчины.
«Надо только представить себе, — говорит Дре дю Радье,-юную особу семнадцати-восемнадцати лет, прекрасно сложенную, блеск молодости которой усугубляется прекрасным цветом лица, живыми глазами, полными огня и сообразительности, и перед вами предстанет мадемуазель де Эйи, в том что касается ее внешнего облика».
И там же добавляет: «Что касается ее ума, он был не только приятным, тонким и игривым, но также основательным, обширным и чутким к красотам искусных творений. За ней даже закрепилась репутация „самой образованной среди красавиц и самой красивой среди образованных…“.
Хитрая м-м Ангулемская сделала очень удачный выбор. Так что м-ль де Эйи совершенно не случайно прибыла в Байонну на встречу молодого монарха. Луиза, и раньше часто подыскивавшая любовниц сыну, подумала, что эта молодая особа с явной склонностью к интригам, может быть, сумеет окончательно вытеснить м-м де Шатобриан.
И потому, когда Франциск подошел к Анне и взял ее за руку, нашептывая милые фривольности, секрет которых был ему так хорошо известен, регентша поняла, что свою первую ночь во Франции ее сын проведет не один и что влияние фаворитки очень скоро пойдет на убыль.
А в это время ничего не подозревающая Франсуаза вместе со своим мужем занималась постройкой нового дома в Шатобриане. При одной только мысли, что Франциск обрел наконец свободу и что в ближайшие дни он наверняка вызовет ее к себе, ее сердце начинало учащенно биться, и ей стоило больших усилий казаться спокойной и интересоваться работой каменщиков.
