Герман Гискес - Операция «Северный полюс». Тайная война абвера в странах Северной Европы
А мы, старые солдаты? Не оставила ли нас надежда на «полную победу»? И хотели ли мы когда-нибудь этой безусловной победы? Не сражались ли мы с первого дня из-за того, что фюрер объявил: «Отечество в опасности!» И теперь не ведем ли мы отчаянную борьбу лишь для того, чтобы предотвратить полное поражение? Полное поражение Германии – нашей Германии, а не Германии Гитлера и партии!
Ночной ветер унес облака на восток и стих. Мы с Вилли несколько раз обошли район под холодным звездным небом. Уже миновал час ночи, а все было глухо, как в гробу. Ничто не нарушало ночной тишины. Мы знали по своему опыту, что враг не любит тихие, лунные, безоблачные ночи. Если самолет все равно прилетит, невзирая на неблагоприятную ясную погоду, вероятность неприятного сюрприза повышалась. Я не говорил о своем беспокойстве служащим ОРПО, которые занимались сигнальными огнями, но те и так все понимали…
Через полчаса все кончилось. Самолет прилетел неожиданно и с первого же раза сбросил груз после долгого, прямого выхода на цель, облегчавшегося хорошей видимостью. Шесть тяжелых контейнеров лежали в треугольнике фонарей, которыми мы с Вилли управляли из нашей глубокой ямы.
Нам снова повезло, и я больше не думал о возможных результатах бегства двух агентов, случившегося шесть недель назад. В реальности мы за это время отправили в Англию сообщение, что Уббинк и Дурлейн переметнулись на сторону ЗИПО и по заданию полиции безопасности попытаются пробраться в Англию. Я не принимал всерьез эту и другие отчаянные попытки обмануть врага и был убежден, что в Лондоне вскоре раскроют нашу игру. Последний успех также не вернул мне былой уверенности. Я не видел никаких причин разделять громогласный оптимизм Науманна и его людей из ЗИПО, которые, конечно, недооценивали наших лондонских противников.
Мы с Вилли молчали во время неторопливого возвращения в Дриберген. Его мысли также возвращались к тому решающему моменту, когда самолет на бреющем полете выбросил из своего брюха шесть черных контейнеров.
Несколько дней спустя группа «Гольф» получила из Лондона приказ приготовить в Брюсселе убежище для двух агентов, которые вскоре прибудут из Англии. Каким путем они явятся и какое им поручено задание, не сообщалось. В то время у нас имелся плацдарм в Брюсселе – благодаря F2087, который жил там с 1942 года, оставаясь под контролем Вилли. Благодаря обширным связям F2087 со многими вождями так называемой «Белой армии» – крупнейшей группы бельгийского Сопротивления – мы получали подробную информацию об их деятельности.
Теперь в Брюссель отправился сам Вилли, чтобы как можно быстрее подготовить надежное, тщательно замаскированное убежище. Я намеревался поставить дело так, чтобы новоприбывшие оставались на свободе под опекой F2087 и начали работу, используя его связи. Последующие шаги зависели бы от развития событий. Мы проинформировали Лондон о приготовлениях в Брюсселе и вскоре получили подробные инструкции. В Бельгию будут заброшены два агента – Брут и Аполлон, – а нам сообщался пароль, с помощью которого они откроются нам в Брюсселе. В конце октября группе «Гольф» велели ждать Брута и Аполлона в течение трех ближайших дней и помочь им перебраться из Брюсселя в Голландию.
До того момента я действовал исходя из предположения, что двум этим людям надлежит наладить контакты в Бельгии, поэтому последний приказ – а именно переправить их в Голландию – оказался неожиданным. Мы не видели смысла в новой тактике – сбрасывать в Бельгии агентов, которым следовало действовать в Голландии, ведь им придется совершить рискованный переход через границу – и с тревогой ждали развития событий. Я временно отправил Вилли в Брюссель и в целях контроля организовал прямую линию связи между Брюсселем и Дрибергеном.
Что бы Лондон ни думал о надежности радиоконтактов с Голландией в целом, его доверие к «Гольфу», очевидно, нисколько не уменьшилось. Забросив «вслепую» несколько агентов в Голландию, англичане были бы куда лучше информированы. Королевские ВВС, которые предпочли перенести свои операции в Бельгию под предлогом тяжелых потерь над Голландией, в деле с Брутом и Аполлоном серьезно просчитались. Из-за того, что мы не имели представления, где и когда будут сброшены эти два агента, вмешался случай: самолет, на котором они летели, был сбит зенитками в районе Антверпен – Мехелен.
Однажды ранним утром в брюссельском убежище появился страшно потрепанный и грязный человек. Он явно испытал большое облегчение, оказавшись в безопасности среди друзей. Полностью доверившись F2087, пришелец подробно рассказал ему о своих приключениях. Он вместе с Аполлоном и командой выпрыгнул из горящего самолета, оставшись без снаряжения, радиостанции и т. д. О том, что случилось с Аполлоном, он ничего не знал, но надеялся на его скорый приезд в Брюссель, если ему удалось благополучно приземлиться.
То, что оба агента оказались разделены, играло мне на руку. Я воспользовался случаем и немедленно отправил Брута в Голландию. Чтобы поддерживать друг с другом контакт, агенты были бы вынуждены пользоваться моей системой курьеров, благодаря чему я имел бы полное представление об их планах и действиях. Голландский полицейский чиновник, который время от времени сотрудничал с нами, не вникая в суть дела, по просьбе Вилли перевел Брута через границу из Бельгии в Голландию. F2087 довез Брута до границы в районе Барле – Хертог и передал его голландскому полицейскому, который благополучно вывез агента в Голландию на багажнике своего мотоцикла. В Марне Брута приняла группа участников голландского Сопротивления, с которой мои люди поддерживали связи, оставаясь полностью вне подозрений. Таким образом Брут оказался под нашим прямым контролем, а тот, разумеется, находился под глубоким впечатлением от приема, который оказали ему в Брюсселе, от тайной поездки и того, как его встретили в Голландии.
Аполлон, такой же потрепанный и грязный, как его товарищ, прибыл в Брюссель через сутки после Брута. Его рассказ совпадал с рассказом Брута. С моей подачи F2087 заявил агенту, что тому нечего делать без радиопередатчика, одежды, оборудования и денег, и предложил немедленно отослать его обратно в Англию через Париж и Испанию, чтобы тот мог вернуться, полностью экипированный для работы.
Аполлон мог бы стать первым подлинным агентом, который бы вернулся в Англию и сообщил о своих приключениях, поэтому мы, разумеется, многое поставили на него. Если бы он доложил, что убежище в Брюсселе вполне надежно, у нас оставался бы шанс продолжать игру на передатчике «Гольфа», даже если вследствие донесений Уббинка и Дурлейна были бы прерваны все остальные радиоконтакты с англичанами. Затем Аполлон после недолгого промежутка вернулся бы в Голландию.
