Владимир Крупин - Ввысь к небесам. История России в рассказах о святых
После свержения Шуйского святитель Ермоген становится «начальным человеком» Русской земли. Он по-прежнему надеется на то, что Смута закончится мирно. Посылает увещевательные грамоты в тушинский лагерь, пишет перешедшим к самозванцу русским людям: «…Плачу и с рыданием вопию: помилуйте, помилуйте свои души и души своих родителей, жен, чад, сродников — возстаньте, вразумитесь и возвратитесь!
Б. А. Чориков. „Пострижение Василия Шуйского в монахи“. Гравюра. 1836
Вспомните, на кого вы воздвигли оружие? Не на Бога ли и на святых Его?
Не на свое ли Отечество, вами попираемое? Вы оставили веру, в которой родились, крестились, воспитались, в которой были крепче всех народов, а ныне явились безумнее всех…»
Иногда его воззвания переходили на более резкий тон: «Что всуе мятетесь и вверяете свои души поганым? Разве вы не знаете, что издавна наша вера христианская ненавидима в странах иноплеменников?»
После Шуйского вместо Боярской думы Россией правило тогда семь бояр — время это названо Семибоярщиной. Поляки наращивали военную мощь, нагоняя в Россию все новые войска. Объявили о решении поставить на русский трон Владислава, сына Сигизмунда III.
В этой сложнейшей ситуации святитель Ермоген предложил Владиславу принять православие — тогда он сможет благословить юношу на царство. Собралось «великое посольство» во главе с митрополитом Филаретом и князем Голицыным.
П. П. Чистяков. «Патриарх Гермоген в темнице отказывается подписать грамоту поляков». 1860
Но если сам Владислав соглашался стать православным, то этого не захотел непримиримый католик Сигизмунд III, сам возмечтавший о кремлевском скипетре. Посольство вернулось ни с чем. Филарет остался в плену. Сигизмунд III принимал присягу изменников и щедро раздавал им русские земли, уже считая себя русским царем.
Изменник боярин Михаил Салтыков при всех набросился на патриарха с непристойной бранью, даже замахнулся на него ножом. Требовал немедленного приезда в Москву Сигизмунда.
— Не боюсь твоего ножа, — ответил патриарх, — вооружаюсь против него силою Святого Креста. Ты же будь проклят и в сем веке и в будущем и с тем, кого желаешь [то есть с польским королем. — Примеч. ред.].
Уже поднимался народный гнев против захватчиков. Рязанский воевода Прокопий Ляпунов собирал ополчение и шел к Москве.
Просыпалась в народе любовь к России, к вере православной. Захватчики чувствовали растущую силу, торопились оторвать патриарха от народа.
После одной из его гневных речей поляки и русские изменники совлекли его с патриаршего места и в одежде простого инока заточили на Кириллово подворье.
Послания патриарха
Из заточения патриарх писал:
«Ты, Салтыков, требуешь, чтобы я писал Ляпунову, чтоб он не шел к Москве. Я к ним тогда стану писать, ежели ты, изменник, с литовскими людьми выйдете вон из Москвы, а если будете сидеть в Москве, я их всех благословлю помереть за православную христианскую веру. Вижу истинную веру, вами и еретиками попираему, вижу граду Москве запустение и разорение, не могу более слышать латинского пения и видеть во дворе русского царя костел».
Да, поляки уже успели построить на территории Кремля католический костел.
Патриарх Московский и всея Руси Гермоген. Лубок. Конец XIX в.
Снова и снова уговаривали «перелеты» патриарха. Боярин Салтыков угрожал:
— Вели ратным людям, подошедшим к Москве, идти прочь, а если не послушаешь нас, то уморим тебя злою смертью.
— Что вы мне угрожаете? — отвечал мужественный страдалец. — Я боюсь только единого Бога! Если вы уйдете из Московского государства, то я благословлю воинов отойти прочь. Если нет — благословлю на битву с вами. Вы мне обещаете злую смерть, а я надеюсь через нее получить венец. Давно желаю я пострадать за правду.
После такой отповеди, данной захватчикам, они под стражей тайно перевезли патриарха и заточили за крепкие стены Чудова монастыря. Давали кусок хлеба и немного воды. Салтыков, как пишет летопись, «начал делать ему тесноту в темнице темной, под палатами».
Новый раздор случился меж народным ополчением Ляпунова и казачеством. По выражению великого историка XVIII–XIX веков Н. М. Карамзина, «Ляпунов пал на гроб своего Отечества».
Для Русского государства наступали последние дни. Глава ополчения убит, глава русской церкви в темнице. Появился слух, что казак Иван Заруцкий ведет на престол «воренка», сына Марины Мнишек от самозванца.
Ночь разверзлась над Россией. Тягостная тишина и духовное безветрие окутали ее.
Не предавайте самих себя!
Слабеющей рукой, несгибаемым духом написаны послания святого Ермогена из темницы Чудова монастыря. Оставалась надежда на Россию, русский народ. Он пишет в Нижний Новгород, он обращается к отважным казанским воинам, он требует, чтобы «не принимали Маринкина сына на царство — не благословляю». Патриарх просит писать от его имени в Вологду, рязанцам, всем русским людям, прося «везде говорить моим именем».
Русь услышала слова патриарха. Он благословлял на страдания и на смерть за Отечество. «Если при этом и пострадаете, вас Бог простит и разрешит в сем веке и в будущем».
Эта последняя грамота святого страдальца всколыхнула Отечество. Уже поднималось мощное нижегородское ополчение, уже явился купцу Козьме Минину преподобный Сергий, требуя защиты Русского государства. Уже народная молва выбрала вождя — князя Дмитрия Пожарского, воеводу из Зарайска.
И последнее распоряжение святителя Ермогена было исполнено — в русское ополчение была принесена святая икона Казанской Божией Матери.
Гермоген — Патриарх Московский и всея Руси. Фототипия. 1905
Образ Богородицы, искренняя вера и благое слово патриарха придали силу русскому люду.
Поляки и сторонники Тушинского вора узнали, что приближается новое ополчение. Они потребовали от Ермогена поддержки своего режима, угрожали. Но патриарх воскликнул: «Да будут благословенны те, которые идут освобождать Москву, а вы, окаянные изменники, будьте прокляты». В отместку смутьяны бросили патриарха в темницу и мучили голодом: ему давалось лишь немного овса и воды. Крайнее истощение сил и моральные издевательства стали причиной его мученической смерти.
После победы Дмитрий Пожарский выстроил на Красной площади Москвы храм Иконы Казанской Божией Матери — в память избавления России от литовско-польского нашествия.
![Ирина Кнорринг - Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 1](/uploads/posts/books/41661/41661.jpg)
![Ирина Кнорринг - Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 2](/uploads/posts/books/40245/40245.jpg)
![Ирина Кнорринг - Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 2](/uploads/posts/books/44971/44971.jpg)
