Л Кербер - А дело шло к войне
Едем. Кое-где останавливаемся, где особенно любопытно.
Мелькают города, фермы, поля. Фермы богатейшие, поля ухоженные, обнесенные легкими сеточными изгородями. Бродят по сочной траве чистые, одномастные коровы. Фермерские домики обычно двухэтажные, рядом гараж. Под навесами вымытые, блестящие яркими красками, словно новые детские игрушки, тракторы, плуги, сеялки и т. п. В садах, под фруктовыми деревьями резвятся здоровые, красиво одетые ребятишки, где белые, где черные.
Около двенадцати пора отдохнуть, перекусить. Останавливаемся возле бензоколонки. Любопытное объявление: "Газолин - галлон 28 центов (вообще говоря, это дорого), себестоимость 10 центов, прибыль 4 цента, налог на строительство федеральных дорог 14 центов". Вот откуда эти прекрасные торнпайки!
Едем дальше. Заводы - эдакие бетонные дворцы с сияющими чистотой окнами. Кажется, велико ли дело эти чистые окна, а какая экономия электроэнергии! У нас, если их и моют, то раз, от силы два раза в году. Где-то слышал несколько Днепрогэсов работают на наши грязные заводские окна.
Стоянки бесчисленных автомобилей. Грандиозные магазины самообслуживания с богатейшим выбором товаров. И это не на Бродвее или Пятой авеню, а в районах, где одни фермеры и рабочие окрестных предприятий.
Ближе к Нью-Йорку - судоверфи. Сотни кранов, пирсы и пакгаузы, аэродромы. Краны в непрерывном движении, на аэродромах нет стоящих самолетов: они прилетают, тут же заправляются топливом, загружаются и вновь улетают. Видно, что занятость людей и механизмов в несколько раз выше, чем у нас.
Мы ныряем в туннель под Гудзоном и появляемся на свет Божий уже на острове Манхеттен, этом символе Соединенных Штатов.
Решаем сегодня посвятить осмотру города, а завтра - музеям и покупкам.
Целый день ездим по городу и, надо сказать, не без пользы для общего нашего развития. Небоскребы великолепны! Величественные, из стали, алюминия, стекла и пластиков. Есть в них что-то дерзкое, они великолепно иллюстрируют возможности архитекторов и инженеров.
Смеркается. Уже в темноте, ошеломленные, мы наконец решили обрести покой. Это нетрудно, гостиниц сколько угодно. Гораздо сложнее припарковать машину. Улицы сплошь заставлены автомобилями. Облюбовав 25-этажный "Гудзон отель", мы долго кружили вокруг него, ожидая, что какому-нибудь американцу придет мысль освободить нам место. Пришла. Наш "Кадиллак" припаркован.
Входим в гостиницу. В крохотной кабинке сидят два клерка. Никаких расспросов: молча протягивают каждому из нас по картонной карточке. Надо заполнить - фамилию, имя, откуда прибыл и сколько предполагаю прожить.
Тут же получаем ключи от номеров, негр-бой ведет нас к лифту, поднимает на 23-й этаж, и все "о'кей"! Двухместный номер, два туалета, две ванны. Удивляемся, почему не два телевизора...
Поужинать решили в номере. Спустились, нашли крохотный магазинчик, владелец - старый русский еврей, эмигрант. Купили смирновской водки, очищенных селедок, соленых огурцов и черного хлеба. Уютно просидели вечер, хотя водка, несмотря на двуглавого орла, сине-бело-красный флаг и надпись "Поставщик двора его императорского величества", - сущая дрянь.
Наутро - в музей Гугенхейма. Бетонная башня, множество лифтов, великолепное, инженерно продуманное освещение. Внешняя стена зала - сплошное стекло, на внутренней развешаны картины. Причем прекрасные: фламандцы, голландцы, испанцы, итальянцы, французы, англичане, немцы и русские. Несколько полотен Репина, Левитана, Коровина, Юона, Кустодиева. Вспоминаем комиссионный магазин на Арбате; возвращаясь с завода в Филях, Базенков любил зайти: нет ли чего стоящего, но доступного по карману. Стоящего было всегда много, доступного - почти никогда. Стоящее покупают "они", иностранцы, а затем выставляют у себя. Таблички на багетах: "Частная собственность Смита, Болла или еще кого-либо, стоимость... тысяч долларов".
Осмотрев музей, затем выполнив кое-какие поручения по части покупок, трогаемся в обратный путь. Прощальный круг по набережной Рузвельта, вокруг Манхеттена, и через один из великолепных висячих мостов "Вашингтон бридж" домой, по торнпайку. С моста видно далеко, и я бросаю последний взгляд на остров небоскребов. Похожие на снежные вершины далеких гор, светятся они в лучах вечернего солнца. Увижу ли я вас когда-либо? Глупый вопрос, разумеется, никогда... А жаль.
Минимум спид-лимит помогает нам всего через шесть часов затормозить у Статфорд-Хилтона, на 15-й улице Вашингтона.
Отправляясь в поездку по стране, Хрущев поручил Базенкову и мне, по просьбе президента, ознакомить генералитет США с самолетом Ту-114. Генералы не без оснований предполагают, что Ту-114 - родной брат межконтинентального бомбардировщика и носителя ракет Ту-95.
1990, No 9
Так или иначе, но мы выполняем волю Хрущева. Генералы приезжают с семьями, и, что для нас непривычно, за рулем, как правило, жена, рядом генерал, а сзади полно ребятишек. Первым приезжает Натан Твай-нинг, начальник объединенного штаба. Ему показываю машину я. Осмотр носит, однако, поверхностный характер. В салон-ресторане наспех организуется "банкет": водка, цинандали, петифуры и шоколадные конфеты. Икры, крабов и осетрины нет - все съедено,
За начальником штабов появляется начальник ВВС США, тоже с женой и ребятишками, и все повторяется. Вопросы - самые пустые. Мы уже начали думать ну, слава Богу, пронесло, когда очередной генерал оказался настоящим специалистом, и как раз по навигации и спецоборудованию, то есть моим коллегой. Держись, подумал я, и меня тут же оконфузил наш штурман К. И. Малхасян. Решив по опыту общения с первыми двумя начальниками, что и этот генерал - чеховский, свадебный, Малхасян на вопрос о перископическом секстанте "Это что?" бодро ответил: "Астрономический датчик автопилота". Генерал необыкновенно заинтересовался: "А как же вы по одной звезде летаете?"
Пришлось пробормотать что-то про неточный перевод. Словом, когда генералы иссякли, мы вздохнули с облегчением. Главный наш отрадный вывод был: как специалисты, их руководители ничуть не выше наших.
Выкроено время, чтобы ознакомиться с достопримечательностями столицы США. Их немало. Первая поездка - в национальную святыню американцев, в имение Джорджа Вашингтона Маунт-Вернон. Это недалеко, километрах в пятидесяти, на берегу реки Потомак. Двухэтажный дом напоминает наши старые помещичьи усадьбы. Старинное убранство и предметы быта. Плуг, которым Вашингтон пахал, лопата, которой он рыл землю, серп, которым жала его жена, прялка, на которой она сучила шерсть. Тоже все примерно как у нас. И сомнения те же: пахал, копал, жала, пряла? Ой, что-то не верится... Разве что в плане "хлебопашества" Л. Н. Толстого.
