Александр Гарнаев - Аэроузел-2
Затем была сумасшедшая гонка обратно в Москву, на пределе усталости. Скорее домой, своими глазами увидеть, понять – что же там творится? У меня с самого начала было ощущение, что всё происходящее – чушь. Я даже заключил пари со штурманом сопровождавшего нас ИЛ-76 Валерой Гречко, что этот самый ГКЧП продержится не больше десяти дней.
Как всегда в подобного рода экстремальной ситуации, было крайне интересно наблюдать за окружающими людьми.
Многие ребята из нашей делегации, уже после всех событий, делились впечатлениями о слышанных на Аляске от разных американцев пояснениях насчёт того, что отказаться от возвращения домой и получить статус политического беженца в такой момент – непререкаемое право любого человека. Но, к величайшему удивлению встречавших нас обратно анадырских пограничников, никто из нашей команды там не остался...
На особый статус претендовал курировавший нашу делегацию представитель КГБ, которому мы дали конспиративную партийную кличку «Дедушка-У». По мере поступления новостей из Москвы, он всё больше расправлял грудь, всё чаще и настойчивее в его голосе слышались командные нотки, а в глазах сверкали задорные искорки.
На нашем пути в Москву, останавливаясь ненадолго в оторванных от «большой» жизни северных гарнизонах, нередко приходилось слышать из уст офицеров, начисто потерявших за последнее время логику в понимании происходящего, слова одобрения, адресованные гекачепистам. Мол, теперь «армию хорошо кормить будут»! И при этом – абсолютно невежественное безразличие, каким же именно образом, за чей счёт это будет сделано.
Но вот вдруг во время нашего пути назад в информационных сообщениях радио и телевидения наступает странный провал, а на промежуточных аэродромах носятся самые противоречивые слухи о дальнейшем ходе политических событий. Все жаждут хоть сколь-нибудь достоверной информации, но никакие источники её не дают. В ожидании окончания очередной заправки на последующий этап перегона и «добра» на вылет, я хожу по лётному полю промежуточного аэродрома с маленьким плеером-приёмником в кармане и наушничками в ушах, пытаясь настроиться на какую-нибудь информационную радиопередачу. В широковещательном эфире – только длинные симфонии и безликие спектакли. Ребята по очереди подходят и интересуются: «Ну что там?» – а мне нечего ответить.
Несколько раз, осторожно улучив моменты моего уединения, с беспокойными нотками в голосе с этим же вопросом ко мне обращается и Дедушка-У... И уже много позже, когда на подлёте к Москве с путчистами стало всё ясно, мне вдруг резанула по глазам его непривычно приветливая, улыбающаяся физиономия, с пионерским задором источавшая возгласы:
– Вот всё и в порядке, так им и надо!...
Прилетели в Москву в среду, 21 августа – последний день «власти» ГКЧП. Успел с женой побывать у Белого Дома на вновь наречённой площади Свободной России, своими глазами увидеть баррикады, потолкаться и послушать эмоциональные речи на митингах. А сразу после свержения путча немедленно пришло повторное приглашение из США. И опять – гонка, но уже в противоположном направлении.
На сей раз встреча нас в Америке превзошла все ожидания. Если до того мы, неся на крыльях своих самолётов красные звёзды, демонстрировали достижения советской авиационной промышленности, то теперь ещё и олицетворяли (как тогда это представлялось) нарисованными на скорую руку на фюзеляжах трёхцветными флажками «первых посланцев победившей в России демократии».
Мы пролетели через много городов и штатов по всей стране, пилотировали на самых разных, и по программе, и по своему характеру, авиационных шоу. Говоря без преувеличения, наши полёты всегда производили фурор. Везде, где бы мы ни выступали, наши показы объективно были вне конкуренции по своей сложности и технике исполнения.
Что же меня больше всего удивило в Америке?
Мне всегда казалось, что я неплохо осведомлён об этой стране, и то представление, почерпнутое, главным образом, из наших средств массовой информации, было примерно таким:
– любимая еда американцев – гамбургеры, чизбургеры и тому подобная «фаст фуд», в духе модных в Москве «МакДональдс» и «Пицца-Хат»;
– наиболее популярная музыка – вроде, к примеру, Майкла Джексона и всяких там «реп-стилей»;
– типичная архитектура городов – ультрасовременная застройка с массой небоскрёбов, её самым ярким олицетворением является Нью-Йорк;
– сами американцы – не обычные, в нашем понимании, люди, а по образу мышления и стилю поведения – ну просто вроде ходячих компьютеров...
Там, в Штатах, все эти представления рассыпались в прах. Оказалось, что для всяких закусочных, вроде «МакДональдс» и им подобных, несмотря на неизменно высочайшие требования к качеству продуктов, в Америке бытует презрительное название «джанк фуд» – «еда из отбросов». Большинство американцев избегает регулярно употреблять такую пищу, и делает это только в тех случаях, когда нет другого выбора. Но дома готовят тоже мало, предпочитая, в основном, уютные, хотя и показавшиеся, по нашим меркам, дороговатыми, ресторанчики и кафе.
Музыка популярна самая разная – от классики до рока, и моды сменяют друг друга молниеносно. Столь усиленно почему-то пропагандировавшиеся у нас в то время стили – вроде «реп», «альтернативной» и прочих – занимали в музыкальном мире сравнительно небольшое место. Майкла Джексона в тот период, почему-то ни разу не видел и не слышал, ни на рекламах, ни по телевизору.
Подавляющее большинство американцев во всех штатах живёт в частных одно– или двухэтажных домиках. И вообще, любой крупный город сверху похож на огромной площади дачный посёлок с маленькой горсткой современных многоэтажных зданий в центре – это, в основном, крупные отели, банки и офисные здания. Нью-Йорк же, как оказалось, большинство американцев считают непохожим ни на что монстром, имеющим с Соединёнными Штатами так же мало общего, как и с любой другой страной мира – вроде нашей Москвы.
Кстати, общая панорама США с воздуха ни на что не похожа. В противоположность Европе, в среднем эта территория заселена негусто. И потрясающим контрастом на фоне относительно неплотной застройки кажется невероятно громадное количество отличных дорог и разнокалиберных взлётно-посадочных полос. Глядя сверху на эту картину, мы шутили: даже при очень серьёзных отказах, если только сохраняется управляемость самолётом, здесь не стоит торопиться прыгать – планируй себе, сколько хватит высоты, в выбранном направлении, и в нужный момент под носом всегда увидишь пару-тройку подходящих для вынужденной посадки аэродромов.
Но больше всего меня удивили отнюдь не достижения США в любой экономической или производственной области, как следовало бы того ожидать... Я был поражён тем, что в большинстве человеческих черт, американцы оказались довольно чувственными и даже сентиментальными людьми, к тому же внешне – по нашим меркам – невероятно дружелюбными. Любой наш отлёт с места прошедшего шоу сопровождался искренним огорчением множества людей, зачастую со слезами на глазах. Некоторые из них затем за свой счёт преодолевали сотни или тысячи миль до мест наших следующих показов, чтобы только ещё немного побыть вместе с этими «крэйзи рашнз».
