Эмир Кустурица - Эмир Кустурица. Автобиография
На этот раз товарищи не могли окинуть меня презрительным взглядом, поскольку их не было на показе. Лишь один технический специалист аккуратно приподнял мою ногу, чтобы освободить проход. Теперь я был точно уверен, что по мне плачет психушка!
* * *Неделя прошла в глубоком унынии. Меня угнетал неудачный уик-энд в Словакии, но особенно я терзался при мысли, что не в состоянии справиться со сном во время показа великого фильма.
* * *На ресепшен в общежитии мне сообщили, что меня ищет некий Кера из Сараева. Он возвращался из Берлина, весь одетый в кожу.
— Слушай, старик, у меня денег полные карманы, никогда еще так хорошо не ездил. Приглашаю тебя на ужин, но при одном условии!
— Каком?
— Мы идем в самый дорогой ресторан города!
* * *Едва мы устроились за столиком в «Дубоне», самом шикарном местном ресторане, как Кера принялся щеголять тем, чему он научился в большом мире. Он подзывал официантов и, по его собственному выражению, собирался научить их правильно работать.
Когда безусый официант наливал нам коньяк, Кера сказал мне:
— Переведи этому колосоеду, что коньяк следует подавать слегка подогретым, и попроси его принести мне несколько зерен жареного кофе.
Пока я переводил молодому человеку пожелания Керы, я размышлял о том, насколько тягостно выносить нарциссизм людей, будь то венгерский националист, мечтающий избавиться от своей дочери, или обычный воришка из Сараево.
— Эй, о чем задумался? Что хорошего в жизни?
— Ничего, недавно приехал из Братиславы и решил жениться.
Не знаю, зачем я ему это сказал. Возможно, чтобы прекратить его идиотскую лекцию о хороших манерах и избавить официантов от пытки. Не то чтобы я был в прекрасных отношениях со всеми официантами, но я терпеть не мог, когда кто-нибудь начинал вести себя высокомерно. А при виде того, как тип из сараевского квартала Вратник преподает урок жизни пражцам, у меня в жилах стыла кровь. Мне было ужасно стыдно.
— Значит, женишься? Молодец! На Майе? И пусть сдохнут от зависти все, кто пускает по ней слюни!
— Какая еще Майя? Я встретил одну венгерку — пальчики оближешь!
— Я знаю венгерок, это лучшие цыпочки в мире.
В тот вечер Кера сильно набрался. Он раздавал официантам чаевые по сто марок и кадрил официанток, размахивая у них перед носом пачкой банкнот.
— Это, конечно, твое дело — с венгеркой, но очень жаль, что жемчужина Сараева снова достанется колосоедам. Ну и ладно. Когда вернусь, расскажу всему городу, что ты женишься на венгерке, чтобы все уроды сдохли от зависти! — подытожил совершенно пьяный Кера.
На следующий день он уехал в Сараево.
* * *Через три дня после отъезда Керы мне позвонила Амела Аганович.
— То, что я слышала, — это правда? — осведомилась она.
— А что ты слышала?
— Говорят, ты женишься!
— Послушай, Амела, мужчина должен рано или поздно жениться. Так лучше это сделать сейчас.
— Ты что, издеваешься? Майя этого не переживет!
— А при чем здесь Майя? Тебе вообще известно, когда мы виделись в последний раз?
На следующий день Амела позвонила мне снова:
— Хочу, чтобы ты знал, — Майя в отчаянии! Ты даже не представляешь до какой степени! Она рыдает целыми днями!
Я включил свой цинизм и процитировал Пиранделло, новеллу которого изучал для одного сценария:
— Женщине необходимо избавляться от воды, поэтому она выходит через глаза. Это пройдет, ничего страшного. — В то же время я осознал, что Майя все еще меня любит. Но я решил до конца скрывать свои чувства, как Дирк Богард в «Слуге». Я продолжил: — Передавай ей от меня привет, мы все же приятно провели время вместе.
* * *Отправившись в конце зимы в Западный Берлин за дисками, которые мне заказали чехи, не имевшие возможности попасть за границу, я увидел афишу «Амаркорда». Надо ли мне было идти в кинотеатр? Или я опять все просплю?
Я не пошел на фильм. Опасаясь в очередной раз опозориться.
* * *В Берлине я купил диски «джаз-рок», чтобы перепродать их в Праге и пополнить свои сбережения, предназначенные для съемок моего дипломного фильма. Возвращаясь обратно на поезде, я принялся мечтать о лучших временах и о дне, когда смогу наконец увидеть «Амаркорд».
Пришла весна и вместе с ней — конец учебного года, который я закончил с прекрасными результатами. Передо мной было целое лето.
Самые лучшие летние каникулы я проводил как раз во время своей учебы. Мне очень нравилось отдыхать «дикарями» на острове Мльет. Там мы с Зораном Биланом и Златаном Мулабдичем чувствовали себя королями. Мы приезжали пьяные из Дубровника, похожие на молодых обезьян, облившихся перебродившего кокосового сока. В таком же состоянии мы возвращались в Сараево в самом конце лета.
Пока мы ставили палатку, я заверил местного полицейского в нашей поддержке:
— Эй, дружище, если кто-нибудь будет тебя доставать, скажи нам, и проблемы не станет!
Полицейский поначалу наверняка решил, что это просто шутка. Но, внимательнее присмотревшись к молодым волкам, которыми мы тогда были, он вполне серьезно отнесся к моему предложению. Будучи единственным полицейским на острове, он быстро смекнул, что сотрудничество с нами — выгодное дело. В случае драки он рисковал получить неплохую взбучку, пока полиция доберется из Дубровника. А так он пользовался нашим покровительством, и никто не решался бросить на него косой взгляд. Если бы кто-нибудь осмелился связаться с ним, то имел бы дело с нами. А все вокруг знали, что этого лучше не делать.
* * *Однажды утром, не успел я проснуться, как Златан радостно сообщил мне новость:
— Твоя Майя на острове!
«Ого!» — подумал я, прежде чем ответить:
— Ну а я-то тут при чем?
— Она упала с велосипеда и ободрала свои красивые ножки. Постарайся найти на острове подорожник, это лучшее средство от таких болячек!
— Подорожник для красивых ножек! — отшутился я с безразличным видом.
Я подождал, пока Златан отойдет подальше, и начал незаметно пятиться в сторону дороги. Когда я убедился, что он на меня не смотрит, рванул с места и помчался к центральной площади, словно спринтер на стометровке.
Я вошел в бар на берегу большого озера и заказал себе кофе. К самодельной пристани причалил катер, и я увидел, как на берег высадилась Майя, поддерживаемая матросом. Это был сын хозяина дома, где остановилась Майя с родителями. Невооруженным взглядом было видно, что этот здоровяк — обычный простофиля. И тогда я решил создать впечатление зрелого мужчины.
Я сделал над собой огромное усилие, чтобы скрыть свое волнение. Мы не виделись полтора года. Я опасался повторения ночи в баре отеля «Белград». Внезапно мне в голову пришла светлая мысль. Я решил заговорить о будущем. В битве между человеком и герцеговинцем победил герцеговинец. Но на этот раз у герцеговинца было сердце.
