Соломон Кипнис - Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему
(3-39-2)
УЛИЦА АРБАТ, ДОМ 40
По этому адресу в дореволюционное время находился оптический магазин Громова Петра Ивановича (1867-1927).В магазин, имевший отличную репутацию, из Калуги специально приезжал Циолковский, чтобы приобрести подзорные трубы, теодолиты и другие нужные ему для наблюдений приборы, инструменты.
Но приходил он на Арбат 40 не только ради покупок.
Хозяин магазина был по специальности оптик-механик. А «по совместительству» состоял еще в нештатных сотрудниках механико-математического факультета Московского университета, где, в частности, ему поручали экзаменовать желающих поступить на работу в Физическую лабораторию.
Понятно, что у ученого, изобретателя, основоположника космонавтики и оптика-механика экстракласса было что обсуждать.
(3-39-9)
«ЧЕЛОВЕКА С ПОРТФЕЛЕМ» ПРОСИЛ НЕ СТАВИТЬ
В довоенные годы пьесы драматурга Файко Алексея Михайловича (1893-1978) шли на сценах многих театров страны. Еще в 1925 Мейерхольд поставил его остросюжетную пьесу «Учитель Бубус». Но самой большой популярностью пользовался спектакль «Человек с портфелем» — об ученом-карьеристе.
Файко много лет ходил на Новодевичье, где покоятся его мать и жена. Теперь и он лежит в одной могиле с ними, «прописанный» на общем незатейливом надгробии. Никакого памятника. В углу доски выгравирован его совсем маленький портрет, словно фотография для паспорта, и текст — «Драматург Алексей Файко».
Об устройстве своего посмертного пристанища он как-то пошутил, но вполне серьезно. Поводом для этого стало посещение им могилы драматурга Погодина Николая Федоровича (1900-1962).Файко уже ничего не писал, в советской действительности был сильно разочарован, называл себя «аполитичным патриотом», пил и приговаривал: «выпьюсь в люди».
А вот Погодин был «сверхполитичным патриотом», правофланговым соцреалистической драматургии. Вершиной его творчества стала трилогия о Ленине: «Человек с ружьем», «Кремлевские куранты», «Третья патетическая».
И памятник на могилу Погодина скульптор А.Кибальников сделал весьма «прямолинейный» — в виде огромной гранитной глыбы (высота более трех метров!) с вырубленной в ней фигурой «Человека с ружьем».
«Умоляю, — сказал Файко, увидев этот монумент, — не ставьте на моей могиле «Человека с портфелем», а то будут думать, что я работал в ОБХС» (сокращенное название грозного в те времена «отдела борьбы с хищениями социалистической собственности и спекуляцией».
(3-40-8)
КОМПОЗИТОР СКРЯБИН, А С НИМ...?
Рядом с могилой, где покоится композитор Скрябин Александр Николаевич (1871-1915), захоронили перенесенный в 1931 году с кладбища Данилова монастыря прах Рубинштейна Николая Григорьевича (1835-1881), пианиста, дирижера, основателя и первого директора Московской консерватории.
Потом с кладбища Донского монастыря на Новодевичье же перенесли останки Танеева Сергея Ивановича (1856- 1915), композитора, пианиста, директора Московской консерватории.
Позднее рядом с Танеевым лег в землю пианист, ректор Московской консерватории, народный артист СССР Игумнов Константин Николаевич (1873-1948).Вот и образовалась «могучая кучка» музыкантов, ушедших в мир иной.
Обратите внимание на даты смерти Скрябина и Танеева — у обоих 1915.
Танеев провожал Скрябина в его последний путь. Погода была дождливая, холодная. Танеев простудился, заболел и вскоре умер.
...Недавно произошло странное событие: на могиле Скрябина к бордюрному камню приставили доску, а на ней: Гвозд Лина Семеновна (1920-1999).
Гвозд находится в родстве со Скрябиным, правда, в очень далеком, и к тому же не в прямом. Но на захоронение ее получено разрешение, а, значит, и появление той доски законно.
Что же тогда странного в этом?
А то, что в могиле Скрябина покоится прах еще пяти родных и очень близких ему людей и ни об одном из них нет надписи!
Это: Шлёцер Татьяна Федоровна (1883-1922), вторая жена Скрябина, мать его троих детей,
Скрябина Любовь Александровна (1849-1941), тетка Александра Николаевича, которая стала ему фактически матерью, воспитывала его, так как он потерял мать, когда было ему чуть более года,
Скрябина Мария Александровна (1901-1989), актриса, дочь Скрябина и его первой жены В.И.Скрябиной, профессора Петербургской консерватории.
Татаринов Владимир Николаевич (1879-1966), режиссер, муж М.А.Скрябиной.
Звягинцева Евгения Владимировна (1882-1972), двоюродная сестра Скрябина.
Как же такое могло произойти? Ведь могила великого композитора находится под официальной охраной государства и ответственность за все, что происходит с ней, возложена на дирекцию Музея-квартиры А.Н.Скрябина.
Вот именно поэтому так и произошло.
Более десяти лет назад, когда еще была жива дочь А.Н.Скрябина пианистка Софроницкая Елена Александровна (1900-1990), Музею передали все сведения, необходимые для изготовления плиты в память о покоящихся там, и выразили надежду, что законная просьба родных будет выполнена.
Увы, не выполнена! И остается только верить, что «надежда умирает последней»...
Завершают эту новеллу две истории, связанные с дочерьми Скрябина — Ариадной и Мариной, которых после смерти их матери бабушка увезла во Францию, где они и жили до конца дней своих.
История с трагическим концом.
...Поэтесса Ариадна Скрябина (1906-1944) была женой поэта Давида Кнута, который в оккупированной немецкими войсками Франции стал одним из руководителей еврейского движения Сопротивления.
Ариадна была его единомышленницей. И в знак протеста против антисемитизма приняла иудаизм. Ариадна, теперь Сарра Кнут, тоже стала активной участницей еврейской боевой организации, где была известна под кличкой «Режим». Она нелегально перевозила евреев из Франции в Швейцарию, спасая их от гибели.
В 1944 году, в Тулузе, Сарра погибла в стычке с петеновскими милиционерами.
Мужественная, отважная женщина посмертно награждена Военным крестом и Медалью Сопротивления, в Тулузе ей поставлен памятник.
История с благополучным концом....
В 1939 году в преддверии визита народного комиссара иностранных дел СССР В.М.Молотова во Францию там стали распространяться «сенсационные» слухи: композитор Скрябин и нарком Молотов, чья настоящая фамилия Скрябин, находятся в родстве!
И тогда дочери Скрябина — Ариадна и Марина — напечатали в одной из парижских газет письмо, в котором они, присоединив к фамилии Молотова весьма нелестный эпитет, категорически отрекались от какого-либо родства с ним.
