Георг Конрат - Немецкие диверсанты. Спецоперации на Восточном фронте. 1941–1942
Мы пели, когда поезд подошел к перрону Киля, но остановились, когда услышали голос, доносящийся из громкоговорителя:
«Специальный поезд 115-го прусского подразделения военно-морских сил прибыл на третий путь. Состав не покидать. Поезд продолжит свое следование после того, как вам будет доставлена еда».
Сообщение повторили трижды, а затем дали информацию для поезда со второго пути, о том, что он готовится к отправлению. Это обращение сильно заинтересовало меня. Ведь мы уже находились на месте назначения; так куда же наш поезд должен был двинуться дальше? Я попытался найти ответ на свой вопрос у одной из проводниц, но она испуганно уставилась на меня:
– О боже! Вы ведь не воевали в России? Вы же еще так молоды?
Последние слова она произнесла едва слышно, шевеля одними губами. Я спросил еще раз, и тогда она сказала, что поезд переедет Кильский канал.
– Возможно, мы поедем по мосту в Казерн, – добавила она.
Я знал это место, потому что оно было самым красивым в Германии. По этому каналу корабли курсировали в обоих направлениях, а по его краю тянулись живописные холмы, где располагалось множество маленьких ферм. Внизу же находилась гавань. Теперь я знал, какое задание ждет нас дальше.
Мы проехали через высоченный железнодорожный мост как раз в тот момент, когда под ним проплывал корабль. Вилли ликовал, как ребенок, получивший целый мешок конфет. Все ребята в поезде прильнули к окнам, и не то чтобы каждый к своему, а целыми кучами, как только могли уместиться, потому что по-другому окон бы просто не хватило. Проходившие люди махали нам руками, провожая взглядами поезд. Наконец мы подъехали и остановились, увидев Казерн. Это был наш новый дом.
Из громкоговорителя раздался голос:
«Всему 115-му подразделению собраться на платформе. Командиру подразделения и командирам отрядов доложить немедленно в штаб».
Мы с Вилли сошли с поезда и вместе с остальными последовали в здание. Нас встретил военный. Я доложил:
– Капитан фон Конрат, командир 115-го прусского подразделения военно-морских сил.
– Вольно. Я полковник Бекер, комендант Казерна. Скорее всего, мы будем мало соприкасаться. Моя главная задача – следить, чтобы вы были обеспечены всем необходимым и хорошо накормлены. Вы получите дальнейшие распоряжения, когда прибудете непосредственно на место.
Командиры отрядов были отправлены, чтобы усадить подразделение в грузовики, нас же полковник попросил задержаться.
– Вы и ваш второй командир, пройдите со мной.
Мы снова вытянулись, щелкнув каблуками, но он велел «отставить». Полковник был высокий мужчина средних лет, с орлиным носом и светлыми волосами, начинающими седеть на висках. Он казался прагматичным человеком, со спокойным умным лицом, и его манера говорить совсем не походила на военную. Он держался неформально, расслабленно и вполне дружелюбно.
– Пойдемте, – сказал он.
Мы сели в его автомобиль, но вместо того, чтобы ехать прямиком в Казерн, как ожидалось, поехали вдоль канала, а затем, миновав высокий мост, въехали в Киль. По дороге полковник рассказывал о троих своих сыновьях, воевавших сейчас в России.
– Вот сейчас вы едете со мной, и мне это напоминает о них. Как будто они сидят на вашем месте.
Он снова улыбнулся какой-то странной улыбкой. Потом стал рассказывать о красивых местах Киля, которые мы проезжали, и каждый его рассказ сопровождался веселыми историями или анекдотами, так что очень скоро мы с Вилли уже смеялись, не в силах сдержаться. Наконец он остановил машину у входа в одну из таверн.
– В этом месте – лучшее пиво в Киле; к тому же здесь уютнее и спокойнее всего. Хотя, если джентльмены не желают пива, здесь также готовят самый лучший кофе.
Мы с Вилли никак не могли привыкнуть, что полковник так просто разговаривает с нами, младшими по званию офицерами. Это было странно, и я никак не мог понять почему. Хотя его компания была очень приятной, мы чувствовали себя некомфортно и более напряженно, чем обычно. Возле двери в таверну Вилли четко отсалютовал и открыл ее, но, вместо ответного салюта, полковник просто улыбнулся. Мы вошли и сели за маленький столик, стоявший в углу. Сделав заказ, полковник Бекер медленно посмотрел по сторонам, исследовал цветы в вазе, стоявшей возле нас, и, наконец, обратился к Вилли:
– Вы моложе меня, поэтому, я думаю, вам будет проще заглянуть под стол.
Удивленный, Вилли спросил:
– Но что я могу там найти?
– Микрофоны, – просто ответил он.
Вилли сполз под стол и через полминуты появился:
– Все чисто.
Полковник кивнул, снова оглянулся, а затем вытащил письмо из нагрудного кармана кителя.
– Оно прямо от адмирала Канариса – инструкция, касающаяся того, как с вами, мальчики, должны обращаться здесь. Здесь расписано все, вплоть до питания. Вы можете расслабиться сейчас. Я знаю о вас все – кто вы и какова ваша задача. Я из управления контрразведки.
Я чувствовал, как кровь прилила к моему лицу. Не сболтнул ли я чего лишнего? Но полковник Бекер, очевидно, прочитал мои мысли, потому что произнес немедленно:
– Нет, вы не сказали мне ничего такого, и я хочу, чтобы вы абсолютно расслабились. Между вами и мной не должно быть секретов. Поверьте, ребята, вы так сильно напоминаете моих сыновей, которые сейчас в России и которых, неизвестно, увижу ли я когда-нибудь вновь. Поэтому я хочу обращаться с вами так же, как обращался бы с ними.
Теперь я с удовольствием выпил бы пива. В первый раз я разговаривал с таким умным человеком, которого мог не только понимать, но и довериться. Этого я никак не ожидал. Допив по четвертому бокалу, он сказал:
– Теперь в Казерн.
Вилли снова открыл дверь, отдавая честь, а потом побежал вперед, чтобы открыть дверь машины. Очевидно, он чувствовал то же, что и я. Полковник сел, и Вилли захлопнул дверцу автомобиля. Затем он пошел назад, а я сел рядом с полковником. По дороге он спросил:
– Вы из какой части Восточной Пруссии приехали?
– Тильзит, Биркенфельд, – ответил я.
Остальное он знал. Вилли в свою очередь ответил, что он из Пиллау.
– Знаете, – продолжил он, – я сам родился не так далеко от этих мест. После 1924 года половина моего имения находилась в Польше. Никогда в жизни у меня не было стольких проблем, сколько я пережил с этими чертовыми поляками. Каждый раз, когда я ездил туда, должен был платить пошлину за трактор и другую механизацию, которая у меня имелась. А потом, в 37-м, границу полностью закрыли, а мою землю конфисковали. Моего управляющего, немца, и его людей даже посадили в тюрьму. Но теперь, слава богу, мое имение будет мне возвращено. Скажите, капитан, у вас дома было много породистых лошадей?
– Да, у нас была целая конюшня, и один из них мой – настоящий красавец. Он стоил две с половиной тысячи марок.
