Дарина Григорова - Женщины, изменившие мир
Когда она сблизилась с Шопеном, он был уже болен, поэтому врачи порекомендовали сменить климат на более мягкий. Местом их совместного проживания стала теплая Мальорка. Сцена другая, но обстановка та же, да и роли оказались одинаковыми — с одним и тем же грустным концом. В Венеции Мюссе, убаюкиваемый близостью Жорж Санд, одевал стройные стихи в искусные рифмы, на Мальорке Шопен создавал свои баллады и прелюдии. В разгар страсти Мюссе тяжело заболел, заболел и Шопен. Когда у композитора от прогрессирования чахотки стал портиться характер, Жорж Санд стала тяготиться им, тем более что теперь с ней были ее дети. С Фредериком у них отношения не сложились, и это ужасно расстраивало Санд. «Это человек необыкновенной чувствительности: малейшее прикосновение к нему — это рана, малейший шум — удар грома; человек, признающий разговор только с глазу на глаз, ушедший в какую-то таинственную жизнь и только изредка проявляющий себя в каких-нибудь неудержимых выходках, прелестных и забавных» — так описывал Шопена Генрих Гейне…
Нужно было заканчивать. Но как? Шопен слишком к ней привязался и не хотел разрыва. Тогда она написала роман, в котором под вымышленными именами изобразила себя и своего возлюбленного, причем героя (Шопена) наделила всеми мыслимыми слабостями, а себя возвеличила до небес. Шопен же не узнал или не пожелал узнать себя в образе молодого человека, очаровательного эгоиста, любимого Лукрецией и ставшего причиной ее преждевременной смерти. В 1846 году между Шопеном и подросшим Морисом произошел конфликт, в результате которого последний объявил о своем желании покинуть дом. Санд приняла сторону сына: «Этого не могло быть, не должно было быть, Шопен не вынес моего вмешательства во все это, хотя оно было необходимо и законно. Он опустил голову и сказал, что я его разлюбила. Какое богохульство после восьми лет материнской самоотверженности! Но бедное оскорбленное сердце не сознавало своего безумия…»
Шопен уехал в ноябре 1846 года, поначалу он и Жорж обменивались письмами. К окончательному разрыву Шопена подтолкнула дочь Санд. Соланж, поссорившись с матерью, приехала в Париж и настроила Шопена против нее.
Спустя год после разлуки Шопен и Жорж Санд встретились в доме одного общего друга. Полная раскаяния, она подошла к бывшему возлюбленному и протянула ему руку. Красивое лицо Шопена покрылось бледностью. Он отшатнулся и вышел из зала, не промолвив ни слова…
Среди любовников Жорж Санд были гравер Александр Дамьен Мансо, который познакомился с ней, когда ему было 32 года, в то время как ей — 45, и душа в душу прожил с ней вместе 15 лет, а также художник Шарль Маршал, которого Санд называла «мой толстый ребенок». Когда они повстречались, Шарлю было 39 лет, а Санд — 60.
Ходили упорные слухи о ее связях и с другими мужчинами, в частности с литературным критиком Гюставом Планше, который однажды даже вызвал на дуэль другого критика, позволившего себе отозваться без должного почтения об очередном романе Жорж Санд. Правда, нет доказательств того, что между ними существовала иная любовь, кроме любви к литературе. Нет ясности и относительно того, были ли у Жорж Санд сексуальные связи с женщинами. Своей близкой подруге, актрисе Мари Дорваль, она писала письма, которые сегодня считались бы эротическими, хотя в те далекие и славные времена были достаточно распространенным явлением и часто встречались в переписке между подругами. Маленький отрывок из одного письма Жорж Санд, адресованного Мари Дорваль, может служить примером того, какая тесная, глубокая и горячая дружба связывала этих женщин: «…в театре или в твоей постели… я просто умираю от желания поскорее увидеть и горячо поцеловать тебя, моя леди, либо я совершу что-нибудь совершенно безумное!»
Начало 1848 года, столь знаменательного в истории XIX столетия, застало ее в Париже. Жорж Санд с присущей ей энергией и страстностью окунается в бурные политические события. Она — одна из активных участников февральской революции 1848 года, сторонница левореспубликанской группы Барбеса, которая необыкновенно воодушевилась от победы республики. Ледрю-Роллен поручил ей редактировать «Бюллетень Республики». Убедившись в консервативности провинции, в преддверии всеобщих выборов Санд не жалела сил, стремясь привлечь народ на сторону республиканского правительства. В апрельском Бюллетене № 16 она писала: «Выборы, если они не дают торжествовать социальной правде, если они выражают интересы только одной касты, предавшей доверчивое прямодушие народа, эти выборы, которые должны были быть спасением республики, станут ее гибелью — в этом нет сомнений. Тогда для народа, строившего баррикады, остался бы лишь один путь спасения: во второй раз продемонстрировать свою волю и отложить решения псевдонародного правительства. Захочет ли Франция заставить Париж прибегнуть к этому крайнему, достойному сожаления средству?.. Избави бог!..»
После событий 15 мая 1848 года, когда толпа манифестантов пыталась захватить Национальное собрание, некоторые газеты возложили на нее ответственность за подстрекательство к бунту. Ходили слухи, что она будет арестована. Санд оставалась в Париже еще два дня, чтобы «быть под рукой у правосудия, если бы оно вздумало свести со мной счеты», а затем вернулась в Ноан. Сохранилась ее переписка со многими рабочими-поэтами: с каменщиком Понси, со столяром Магю и другими. В своих письмах она ободряет их, выражает уверенность в творческих силах народа. Она помогает рабочим-поэтам советами, нередко материально поддерживает в трудные минуты, редактирует и издает сборники их стихотворений со своими предисловиями, публикует статьи «Диалоги о пролетарской поэзии» и «О народных поэтах».
Жорж Санд создает романы, которые являются ярким и своеобразным отражением идеалов и иллюзий, заблуждений и открытий, колебаний и сомнений людей ее времени. В них запечатлены взлеты и падения в развитии французской революционной мысли XIX века…
После декабрьского переворота 1851 года она добилась аудиенции у Луи Наполеона и передала ему письмо с призывом о прекращении преследования политических противников. Так Санд удалось смягчить участь многих республиканцев. С момента провозглашения Луи Наполеона императором она больше не виделась с ним, обращаясь за помощью к императрице, принцессе Матильде или принцу Наполеону.
В годы Второй империи в творчестве Санд появились антиклерикальные настроения — как реакция на политику Луи Наполеона. Ее роман «Даниелла» (1857), содержащий нападки на католическую религию, вызвал скандал, а газету «Ла Пресс», в которой он публиковался, закрыли. Парижскую коммуну она встретила с восторгом, но вскоре ее постигло разочарование, и здоровье ее ухудшилось.
