Василий Ершов - Раздумья ездового пса
— Что, испугался? — спросил меня инструктор.
— Да…показалось, что перелетаю.
— Скорость в норме — далеко б не перелетел. Ну, понял?
— Понял… — хмуро ответил я.
Это было самое грубое приземление в моей лётной практике.
Сходили в АДП, подписали задание и стояли под крылом, ожидая, пока поднимутся по трапу последние пассажиры. Одна старушка подошла ко мне:
— Вот спасибо, сыночки, как хорошо везёте…
Я сгорел. Стал сбивчиво, оправдываясь, краснея, объяснять ей что-то. Но мудрая женщина махнула рукой:
— Да что ты, сынок, чего в жизни не случается. У меня у самой сын на флоте служит… Спасибо, ребятки, дай вам господь здоровья.
Позор этой посадки долго жёг душу, и делом чести и принципа стало для меня — в Чите садиться точно на знаки и по-бабаевски.
Молодые капитаны, пока наберутся драгоценного самостоятельного опыта, в первые годы успевают наделать ошибок. Мне вот повезло ещё на одну оригинальную посадку, уже в Сочи.
Машина попалась старая, из первых, с ограничениями по скоростям с выпущенными закрылками. Если на всех последующих машинах скорость с закрылками на 45 допускается не более 300, то на этой — не более 280. И как назло, совпало несколько факторов, по которым скорость на глиссаде я должен был держать не 260, а именно 275-280 — не больше и не меньше. Большая посадочная масса, прогнозируемый сдвиг ветра на кругу требовали увеличения скорости на 15 км/час, а ограничения по прочности закрылков не позволяли держать больше 280. Как хочешь, так и выдерживай эту скорость в болтанку, а меньше нельзя: упадёшь.
И полоса, как назло, по ветру подходила не длинная, 2700, а другая, короткая: всего 2200 метров. И ВПП покрыта слоем воды, и коэффициент сцепления не обычный 0,7, а всего 0,5. И я, молодой, по второму или третьему году, капитан, должен принять решение.
Возможность расширить диапазон допустимых скоростей на глиссаде имелась. Заходи с закрылками, выпущенными на 28 градусов. При этом, правда, длина пробега увеличится на 250 метров из-за большей посадочной скорости, но пресловутое ограничение по закрылкам отодвигается аж до 340 км/час.
Но… такая возможность не оговорена в РЛЭ. Не запрещено, но и не разрешено.
Было это во времена так называемого «развитого социализма»; застой во всем, и его апологеты свято исповедовали принцип: «как бы чего не вышло», — а значит, проявление самодеятельности расценивалось как нарушение.
Спасибо моим учителям, что, не вдаваясь в эти принципы, а, действуя по здравому смыслу, вовремя приучили заходить и с закрылками на 45, и, при необходимости, на 28. Авось пригодится.
Взял на себя ответственность: решился зайти с закрылками на 28. А что делать. Главное — не превысить скорость, не выйти за ограничения. А уж расчёт на посадку придётся строить миллиметровый.
Особенность посадки в Сочи, кроме короткой полосы, ещё и в вечном попутном ветре, в постоянном его сдвиге по направлению над береговой чертой, ну и в невозможности ухода на второй круг после пролёта береговой черты: за полосой сразу встают предгорья.
Надо было как в кино: р-раз — и в дамках.
Старался. Вложил весь свой, небогатый пока, опыт. Уж сел точно на знаки, мягчайше. Достиг. Добился. «Я сделал это!» — как в тех американских фильмах…
И только на это и хватило напряжённых нервов. А дальше: полоса короткая… надо же тормозить… опустить переднюю ногу… реверс…скорее…
Эмоции взяли верх: увидев быстро приближающийся конец полосы, я бросил переднюю ногу, скомандовал «Реверс!» — и по тормозам…
Сейчас я улыбаюсь. При точном расчёте полоса 2200 метров — это очень много. Этого хватит. И правда: выключив реверс на рекомендуемой скорости 120, интенсивно тормозя, я остановил машину буквально на середине полосы.
Чего было переживать-то.
Но, зарулив на стоянку, мы обнаружили: лопнули три колёса на одной ноге, а передняя стойка при грубом касании о бетон (бросил же ногу-то) просела за все пределы, и подвижная её часть коснулась серьги, за которую нога при уборке подвешивается на замок, и смяла её. Все, вылетать нельзя: надо менять колёса и несчастную серьгу, вывешивать машину на подъёмниках, гонять шасси на уборку-выпуск, пока не станет ясно, что передняя нога подвешивается на замок нормально.
Мы просидели там неделю. Ветер больше нормы не позволял вывесить машину, а когда вывесили, новая серьга никак не хотела вставать на место. Как ни бились местные техники, нога на замок не подвешивалась. До тех пор, пока Алексеич не присмотрелся и порекомендовал эту серьгу, полуфабрикат, подточить на точиле «вот здесь». «Ну, сам и точи». И подточил. Золотые руки и инженерное мышление — и встала нога на замок.
Сняли расшифровки. «Чёрный ящик» объективно зафиксировал: перегрузка на посадке получилась всего 1,09, а вот при опускании передней ноги — 1,87.
1,87 это много, но допустимо: по документам — на «тройку». Почему тогда не выдержала нога и просела больше нормы? Стали замерять давление азота, закачанного в амортстойку, — он-то и амортизирует удар. Да по ошибке стравили азот совсем — и не определишь теперь. Но нога явно слабая.
Колёса же лопнули оттого, что после касания машина вроде как встала «на цыпочки» и задние колёса основных ног отделились от бетона, а я в это время второпях обжал тормозные педальки. Машина хлопнула заторможенными колёсами о бетон. Скорость 240… А на этих старых машинах ещё не было автомата разблокировки тормозов при разжатой амортстойке.
За что меня пороли потом на разборе? Ну, самодеятельность с закрылками — это юридически не нарушение. Но нос при этом на посадке поднят выше — не учёл? Не учёл. Ногу бросил? Бросил. А надо её беречь. Это тебе не на Ил-18. «Тушка» не простила.
С тормозами: коснулся — куда спешить? Ну, выжди ты секунду-две, пока опускаешь переднюю ногу. Ну, пробег увеличится на сто метров — но ведь хватило же тебе полосы-то?
И скажи спасибо сочинским техникам, что расписали лопнувшие колёса на две ноги: выход из строя половины колёс на одной ноге это предпосылка к лётному происшествию, «слава на весь Союз». Ну, обошлось.
Объявили мне замечание. За нарушение пункта РЛЭ «Посадочная конфигурация», где сказано: «Посадка с тремя работающими двигателями — закрылки 45. С двумя работающими — 28».
Через полгода пришло изменение в Руководство по лётной эксплуатации:
«Посадка с тремя работающими двигателями — закрылки 45 или 28». А чуть позже отменили на старых машинах и пресловутое ограничение по скорости с выпущенными закрылками, сделав его как у новых машин: соответственно 300 и 360.
Теперь я, обучая вторых пилотов, с первых полётов даю им и посадку с закрылками на 28 — авось пригодится. Есть и особенность такой посадки, помимо высоко поднятого носа. Самолёт в этой конфигурации при установке малого газа на выравнивании не летит, тут же и приземляется. Дело тут в психологии. С закрылками на 45 мы на глиссаде всегда держим скорость с запасом, так приучены; с закрылками же на 28, в непривычной конфигурации, держим строго расчётную скорость, а она так и рассчитана, что машина приземляется сразу после уборки газа. Поэтому малый газ ставится чуть попозже и плавно.
