Гагарин - Берг Василий

После старта ракеты Юрий Алексеевич спросил:

– Как ваше самочувствие? Машина работает великолепно?

Ответил Беляев:

– Отлично! Перегрузки растут, но медленно. Ракета, можно сказать, нежная.

Еще раз Гагарин:

– “Алмаз”, я “Заря”. Как чувствуете себя теперь? У нас все отлично.

– Я “Алмаз”. И у нас все отлично. Видим Землю. Красиво! А небо черное, черное.

Потом голос Леонова:

– Вот выйдем, тогда со всем, что здесь есть, разберемся!..

“Восход-2” на орбите. Алексей и Павел пожали друг другу руки. Полет начался успешно.

С.П. Королев, сопровождаемый Ю.А. Гагариным, встретился с журналистами, ответил на их многочисленные вопросы…

19 марта. Утром Гагарин заступил на дежурство…

Самочувствие экипажа было хорошим, сохранялась высокая работоспособность.

На КП [командный пункт] приехал С.П. Королев, на борт пошла команда о посадке по автоматическому циклу.

На семнадцатом витке спуска не последовало: не сработала автоматическая ориентация, и ТДУ (тормозная двигательная установка) не включилась. Было принято решение посадить корабль вручную на 18-м витке.

В 12.03 космический корабль “Восход-2” приземлился в 180 километрах северо-западнее города Перми.

21 марта. Гагарин принял сообщение о том, что в 12.06 самолет Ан-10 с находящимися на его борту Павлом Беляевым и Алексеем Леоновым вылетел из Перми.

В 17.30 самолет Ан-10 приземлился в Байконуре. Космонавтов встречали С.П. Королев, его сотрудники, летчики-космонавты СССР.

22 марта. Государственная комиссия заслушала доклады об итогах полета. Павел Беляев говорил 45 минут, Алексей Леонов – 60 минут.

С сообщениями выступили Н. Каманин, Н. Кузнецов, Ю. Гагарин. Итоги подвел С.П. Королев.

23 марта. Юрий Гагарин вместе с П. Беляевым и А. Леоновым вылетел в Москву.

После митинга на Красной площади Юрий Алексеевич присутствовал на правительственном приеме в Кремле, устроенном в честь выдающихся побед советской космонавтики.

24 марта. Помогал Павлу Беляеву и Алексею Леонову готовить отчет о полете.

В тот же день присутствовал в Академии наук СССР на отчете космонавтов.

25 марта. Выступил на митинге в КБ [конструкторском бюро] С.П. Королева, посвященном успешному завершению полета.

27 марта. Вместе с П. Беляевым и А. Леоновым встретился с иностранными журналистами в АПН.

Во второй половине дня собрал летчиков-космонавтов, слушателей академии, и объявил о том, что с 29 марта возобновляются занятия.

Позвонил в академию и согласовал расписание на понедельник 29 марта.

30 марта. Павел Беляев просил Юрия Гагарина поехать с ними на митинг рабочих завода, которые построили первый в мире космический шлюз. Гагарину не хотелось пропускать занятия, по после долгого размышления и разговора с Каманиным дал согласие.

На митинг приехал и С.П. Королев. После митинга он сказал:

– Юрий Алексеевич, пожалуйста, организуйте поездку Павла Ивановича и Алексея Архиповича в Калугу. Обязательно организуйте. Константин Эдуардович заслужил такую честь…»

Соблюдать режим во время многочисленных поездок за границу и поддерживать спортивную форму при столь высокой занятости было сложно. Гагарин набрал несколько лишних килограммов, перестал регулярно заниматься спортом, но в 1965 году начал восстанавливать форму и написал рапорт, в котором просил разрешить ему возобновить учебно-тренировочные полеты и тренировки по парашютной подготовке. Юрий Алексеевич считал, что утрата летных навыков лишает его морального права занимать должности, связанные с подготовкой летчиков-космонавтов. Согласитесь, что далеко не каждый на месте Гагарина повел бы себя подобным образом. Многие бы сказали: «Я свое отлетал, показал, на что я способен, а сейчас пусть полетают другие», но наш герой относился к себе очень строго и считал, что «нелетающий летчик» недостоин быть офицером и носить звание летчика-космонавта. Постановление Центрального комитета КПСС и Совета Министров СССР от 16 апреля 1962 года № 346–160 «О важнейших разработках межконтинентальных баллистических и глобальных ракет и носителей космических объектов» предусматривало разработку космического корабля для пилотируемого полета к Луне, в ходе которого был запланирован облет спутника нашей планеты. Гагарин хотел принять участие в испытаниях первого пилотируемого корабля серии «Союз», а, если сложится, то и к Луне на нем слетать.

Программа этого полета была крайне интересной. Она предусматривала не только испытание первого корабля новой серии в пилотируемом режиме, но первую в мире стыковку пилотируемых кораблей – «Союз-1» должен был состыковаться с запускаемым следом кораблем «Союз-2» с экипажем из трех человек. После стыковки двое пилотов «Союза-2» через открытый космос (!) переходили на «Союз-1» и на нем возвращались на Землю, а командир второго экипажа приземлялся на «своем» корабле. Постарайтесь нарисовать в воображении эту картину и вы поймете, что Юрий Гагарин не мог упустить возможности поучаствовать в столь грандиозном космическом эксперименте.

В августе 1965 года генерал Каманин обсудил с Сергеем Королевым кандидатов в командиры двух первых «Союзов». Каманин предложил Гагарина, Николаева, Быковского и Комарова, а Королев с этими кандидатурами согласился и сказал, что первыми кандидатами он считает Николаева и Быковского. 1 сентября было решено, что для полетов на «Союзе» будут готовиться Юрий Гагарин, Андриян Николаев, Валерий Быковский, Владимир Комаров, Юрий Артюхин, Петр Колодин и Александр Матинченко (двоим последним побывать в космосе так и не удалось). Впоследствии к этой группе должны были присоединиться инженеры, отобранные Королевым из числа сотрудников своего конструкторского бюро. Польза от пребывания в космосе инженеров была двойной – они не только выполняли работы на борту корабля, но и приобретали полезный опыт, который мог пригодиться им в деле конструирования космических кораблей.

В конечном итоге на «Союзе-1» полетел Владимир Комаров, дублером которого был назначен Гагарин. Когда Каманин спросил Гагарина, кто, по его мнению, должен лететь в космос – он или Комаров, Гагарин ответил, что, как профессиональный космонавт, готов лететь первым, но, как товарищ, готов уступить место Комарову. «Я верю, что он справится с задачей лучше меня», – добавил Гагарин, и на «Союзе-1» в космос полетел Комаров.

«Космос – это не прогулка, ракета – не самолет», сказал однажды Юрий Алексеевич и был тысячу раз прав. Очередным подтверждением этих слов стал пожар на борту американского космического корабля «Аполлон-1», приведший к гибели астронавтов Вирджила Гриссома, Эдварда Уайта и Роджера Чаффи. Пожар произошел 27 января 1967 года в процессе тренировки на стартовом комплексе (отрабатывался запуск корабля). «Горегляд передал потрясающее известие о гибели трех американских астронавтов, – записал в дневнике генерал Каманин. – Я знал, что тяжелые жертвы и потери в борьбе за космос так же неизбежны, как и потери на войне, но это происшествие оказалось неожиданным для всех. Целая серия ослепительных удач русских космонавтов и блестящие достижения американцев по программе “Джемини” создали впечатление некой легкости «космических прогулок»: многие стали думать не о преодолении трудностей космических полетов, а о том, как обойти или затушевать эти трудности. Успех программы “Джемини” вскружил американцам голову – они решили, что “Аполлон” и “Сатурн-5” уже обеспечили им первенство в стремлении к Луне и решили форсировать лунную программу. Поспешность всегда приводила и приводит к печальным последствиям: астронавты Гриссом, Уайт и Чаффи стали первыми жертвами освоения космоса. Американцы часто и много писали о русских космонавтах, якобы погибших в космических полетах. Судьба распорядилась иначе: первыми погибли американские астронавты».