Евгений Харин - Zвуки Времени
Даче. Так называется красивая местность в двух километрах от города выше по реке. Сначала мимо сосен Райниса нужно пройти по тропе вдоль обрыва берегового холма, на котором как древняя крепость возвышается огороженная территория ремзавода. Затем по июльской жаре пересечь бесконечный бывший монастырский луг с цветущими травами, еще минут десять петлять по прохладе соснового леса, чтобы затем неожиданно очутиться на берегу реки с бескрайним песчаным пляжем. Сама дача купца и заводчика Александрова еще стояла тогда на краю леса: двухэтажное со следами штукатурки деревянное здание с тремя колоннами по фасаду, а внутри с хаосом брошенных вещей и негодной утвари – до конца 60-х здесь обитало несколько семей. В августе
77-го забытое строение кто-то сжег ради забавы, и вскоре на этом месте не осталось и следа чьей-то прежней жизни.
В этот период я впервые прочел Евангелие, правда, в детском варианте до революционного издания с иллюстрациями, хранившееся в числе других книг религиозного содержания у моей бабушки. Я открыл для себя нечто новое, многие фразы поразили необычностью и глубиной.
Красивая книжка, пугавшая меня в детстве тисненым на темно-синей обложке ликом Спасителя в терновом венце, была передана для ознакомления Грехову и пропала. Но где-то, надеюсь, продолжает выполнять свое назначение.
3. Великий Инквизитор Страны Вечнозеленых помидоров.
Через соседей я познакомился с другими парнями, в том числе с
Сергеем Изеговым. Как-то после вечера в горсаду возвращались домой.
Под конец остались вдвоем, остановившись на углу Первомайской и
Советской – Сергей жил тогда у родителей в деревне в нескольких километрах от города. Долго говорили обо всем, пока бдительный мент в легковушке не притормозил узнать, что тут делают среди ночи молодые ребята, не собираются ли подраться.
По вечерам в хорошую погоду мы компанией ходили по Городу с приемниками, настроенными на рок концерт. Иногда собиралось до четырех аппаратов всех размеров, начиная карманными моделями, издающими "полет шмеля". Однажды нас вдвоем с Изеговым застал за этим занятием шеф местной гэбухи Веселков.
Шел он по другой стороне Вятской в светлом костюмчике с ведерком зеленых помидоров, вероятно собранных в собственном "коллективном" саду. Мой девяти килограммовый "Ленинград-002" как раз орал "Голосом
Америки" о преследовании диссидентов в Советском Союзе – концерт закончился, пошли новости. Подманив нас к себе, товарищ в штатском сунул раскрытую красную книжечку. Даже не успев разобрать в ней ни одного слова, мы сразу поняли кто он такой. Шеф повел нас к себе в
Контору, разместившуюся на втором этаже в правом крыле четырехугольника РОВД. На его звонок дверь открыл дежурный – мужик лет сорока. "Надо побеседовать с молодыми людьми" – уведомил его
"уполномоченный КГБ", – так значилось в телефонном справочнике.
Проходя по коридору, я успел заглянуть в помещение, куда скрылся дежурный. Мне показалось, что там работала какая-то аппаратура. В последствии до меня доходила молва о прослушивании телефонов в городе.
У районного начальника госбезопасности оказался довольно просторный угловой кабинет. Посреди него стоял длинный стол для заседаний с придвинутыми к нему стульями, а вдоль стен были расставлены дополнительные стулья. Нам было предложено сесть на них, что давало возможность хозяину, усевшемуся во главе стола, обозревать нас сверху донизу. Чтобы лишить его данного преимущества я через пару минут после начала допроса попросил пересесть за стол.
Таким образом, он уже не видел половину наших фигур и лиц, а значит, стало легче скрывать свои подлинные мысли и чвства. Почти все время
"беседы" Сергей молчал, я попросил его об этом очень тихим шепотом, когда мы шли позади нашего непрошенного вожатого.
В начале допроса он записал на клочке бумаги, который потом куда-то сунул, мои анкетные данные, пообещав проверить. "Какой смысл мне врать!?" – успокоил я его. Поинтересовался, не иностранный ли приемник. "У меня, вот тут под стеклом, списки тех, кто собирается в ближайшие месяцы за границу. Если что узнаю об этих людях – вычеркну!" Я прикинулся простачком, и когда речь зашла о тематике зарубежного вещания, как бы невинно спросил: "Откуда берутся всякие политические заключенные?" На этот слегка замаскированный провокационный вопрос чекист ответствовал: "У нас еще довольно много уголовных преступлений, и среди них есть некоторое количество политических". Я ободрил его своим замечанием: "Логично". На вопрос шефа, что говорят радиоголоса о Брежневе, я с чистой совестью поведал: "Выдающийся политический деятель". Было видно, что сам он ничего не слушает. Еще я ему сообщил, что "Свободу" слышно плохо, смог разобрать одну передачу. "О чем говорили?" – навострил уши капитан госбезопасности. "Об алкоголизме в СССР" – дальнейших вопросов не возникло, предмет известный. В общем, больше часа играли в кошки – мышки. "Несколько лет назад в Кирове группа молодежи создала партию в противовес коммунистической" – по его словам, некоторые из нее были признаны психически больными. Вероятно, чекист мечтал раскрыть и у себя подобную организацию. Позже я слышал рассказ, о том, как одного местного парня за прослушивание иностранных передач подержали в дурдоме. По возвращении оттуда он долго не мог придти в себя, при звуках иностранной музыки ему становилось не по себе.
Через пару месяцев Веселков устроил на моей работе политзанятие "о коварных методах западной пропаганды". В заключение своего шоу под гробовое молчание испуганного зала чекист ввернул: "Нам известно, что в вашем коллективе есть люди, слушающие иностранное радио". Меня на этом мероприятии, конечно, не было, – передали с вопросом: "Женя, ты не шпион?" Я работал художником в дорожном участке, на столе стоял приемник. "Такой маленький, а "Свободу" ловит, подозрительно…". Вид у меня был несоветский: довольно длинные волосы, бородка, рваные штаны, туристские ботинки с толстой рифленой подошвой. Зимой ходил без шапки до -20 градусов. С той поры мне долго чудилось внимание к своей персоне со стороны "органов".
Основания для подобного опасения имелись.
Осенью Родина через военкомат призвала Изегова в качестве дармового водилы спасать целинный урожай Казахских степей, распаханных когда-то с подачи Волюнтариста с башмаком на босу голову, который рассчитывал таким путем дать возможность народу поесть хлебушка досыта и поскорее послать его строить Коммунизм.
Домой Сергей вернулся месяца через три, уже под Новый год. Злой как черт.
Спустя год произошел немного комичный случай. Мы с Греховым шли по нашему Бродвею – так, несколько иронически, в молодежной среде именовали относительно оживленный участок улицы Советской между двумя кинотеатрами. Еще издали я узнал знакомую, чуть сутуловатую фигуру городского ангела-хранителя. Он тоже меня узнал и во все глаза сверлил своим крысиным чекистским взглядом – по этой особенности их породу всегда легко вычислить. На мне в придачу к длинным волосам были подвернутые до икр дешевые чешские джинсы с собственноручно вышитым красными нитками на заднем кармане именем кумира – Stevie Wonder. Когда разминулись, я толкнул друга и на ухо сообщил: "Это шеф КГБ!" Вовик недоверчиво оглянулся. В тот же момент оглянулся и Веселков. Секунду в пол оборота мы разглядывали друг друга…
