Леонид Бирюшов - По волнам моей памяти (Книга об отце)
Дед ещё в первую мировую служил и воевал за царя и отечество. Но когда в 1941 году началась мобилизация, его на фронт не взяли, возраст оказался не призывной. И пришлось ему по приказу правительства взрывать ставшую уже родной шахту.
Приказ Верховного главного командующего гласил:
- Не оставлять врагу ничего! Что не могли вывезти на восток – подлежало уничтожению! Заводы, фабрики которые не успели эвакуировать – взрывали. Пшеничные, ржаные, кукурузные поля сжигали.
После затопления шахты дед Алёша с бабой Настей, Ваней и Розой собрались возвращаться в родное село. Как там их примут односельчане, родственники? Всё – таки незаслуженное клеймо «кулак» не давало деду покоя. Тем не менее, в деревне легче прокормиться, там хоть что-то можно вырастить на земле, и опять, артель или мастерскую открыть. Война – войной, а жить то как-то надо. Федя и Гриша добровольцами ушли в народное ополчение. Организовывались так называемые «Рабочие отряды», и мой отец с братом пошли в один из таких отрядов. Публика там подобралась разношёрстная,
как по возрасту, так и по одежде. От взрослых, седых мужчин до безусых юнцов. Одеты все были в гражданскую одежду - костюмы, плащи, туфли, сапоги, в общем, у кого что было. Нет, конечно, выдавали и гимнастерки с галифе, и пилотки, и ботинки с обмотками, но на всех не хватало. Отец с братом были одеты по гражданке, в пиджаки с брюками, кепки и модельные туфли. Некоторые пришли даже со своими охотничьими ружьями, с патронами заряженными картечью - на крупного зверя видать готовились. В отряде на скорую руку объяснили, как стрелять из винтовки, разбирать, смазывать и собирать её. Затем построили эту толпу, как попало (не по ранжиру), и повели на железнодорожный вокзал города Сталино. Выдали сухой паёк на три дня,
разместили в вагонах - теплушках и эшелон отправился на запад, на фронт. В теплушке тесно и душно, поэтому ехали с открытыми дверьми, закрывали только на ночь, и то оставляли щелочку, покурить. Братья всё время держались вместе, спали, ели, курили. И вот, в который раз скрутив из махорки самокрутки, закурили возле двери и подключились к всеобщему обсуждению текущих событий. Всех интересовала дальнейшая судьба, не только своя, но и всей страны. Говорили, что, мол, война не будет долгой. Повоюем месяца два - три, ну максимум полгода, прогоним «фрицев», и домой в медалях и орденах, к любимым жёнам и невестам. Гриша, к этому времени, уже был женат на учительнице Зинаиде Костромитиной, и она ждала первенца. Всех волновала неизвестность. До конца не осознавая всего трагизма ситуации, некоторые товарищи гоношились, хвастались, показывая свою молодецкую удаль. Вели себя несерьёзно. Через двое суток, эшелон с «Рабочими отрядами» остановился на каком-то участке пути, выгрузился и отправился обратно на восток. Лица у всех небритые, костюмы мятые, с горем пополам построились, огляделись, кругом какие-то посадки да поля и никаких строений. Прозвучала команда:
- Шагом марш!
И все зашагали по пыльной грунтовке. Пока шли, узнали от командиров, что прибыли в Полтавскую область и что здесь они будут воевать, бить проклятых оккупантов. Когда пришли в назначенное место дислокации, командир отряда – старший офицер приказал нарубить в посадке веток, метра по полтора, и очистить их от листвы. Объяснил, что поскольку винтовок на всех не хватает, пусть враги думают, что у нас оружия вдоволь. И что на расстоянии, когда пойдём в атаку, немцы всё равно не разглядят, что у нас в руках вместо оружия обыкновенные палки, и, приблизившись к врагу бить его направо и налево этим «оружием». А когда товарища убьют или ранят, взять его винтовку и продолжать атаковать врага. И это с пятью - то патронами на каждую винтовку. Неизвестно, кому в голову пришла гениальная идея, таким образом обмануть врага?
- Да, с таким арсеналом, мы навоюем, Гитлер умрёт со смеху!
С досадой говорили ополченцы. Но делать нечего, приказы, как известно, не обсуждаются, а исполняются быстро и в срок. И всем стало ясно, что эти, наши «Рабочие отряды» посылают на верную гибель, что бы ещё хоть чуть-чуть задержать врага, хотя бы на день, хотя бы на час. Даже жертвуя жизнями многих тысяч практически ещё не обстрелянных ребят, не нюхавших пороху, не видевших смерть и не понимающих, как это умереть самому?
Григорий с белым аккордеоном "Hohner"
Брат Иван с женой Клавдией
Сестра Роза
Григорий с чёрным аккордеоном "Hohner"
Мария Николаевна Бирюшова (Сарбаш)
Григорий с другом в увольнении (на фото Эрика с подругой)
На концерте. Германия, 1946-й год.
Плен.
Приказано – окопаться. Слава Богу, хоть лопаты нашлись, правда, не для каждого, но всё же. Был конец сентября, и было ещё довольно тепло, но ночи уже были прохладными. Окоп рылся в человеческий рост для удобства вести из него огонь, и в длину около двух метров, что бы можно было лежать на дне, при артобстреле. Даже если танк накроет окоп, то у бойца есть шанс уцелеть на дне. Поэтому, когда окопы были вырыты, в них было тепло и уютно ночами, и братья собирались в одном из окопов поговорить, пообедать сухим пайком и покурить. Кипяток готовили в котелке на костре, там же разогревали тушёнку, о полевой кухне ополченцы только слышали. Отделение, в котором находились Федя и Гриша, состояло из восьми человек и командира в том числе. Все были одеты в гражданскую одежду, так совпало. Командиром отделения был назначен самый старший по возрасту и грамотный товарищ - преподаватель немецкого языка, у него всё же институт за плечами. Он был вооружён наганом. Братья – музыканты и ещё один боец вооружены палками. Затем был ещё пулемёт «Максим» с одной пулемётной лентой и три винтовки с пятью патронами для каждой. Этого вооружения хватило бы на две, три, максимум пять минут боя.
Утро встречало бойцов солнечной и тёплой погодой. Позавтракав и справив естественные надобности, солдаты занимались своими делами: кто брился, кто покуривал махорку, кто благоустраивал свой окоп, маскировал его ветками и травой, наводил бруствера и укреплял их булыжниками, найденными в поле, а кто был занят игрой в карты. Братья – греки были как всегда вместе. Гриша говорит брату:
