Виктор Цвиркун - Соратник Петра Великого. История жизни и деятельности Томы Кантакузино в письмах и документах
В это же время на берегу бухты Золотой Рог, в Фенере, одном из престижнейших районов османской столицы, Д. Кантемир начинает строительство дворца с просторным парком и садом, который по свидетельству современников, «затмевал своей изысканностью и красотой многие близлежащие дворцы и особняки, вызывая зависть и недовольство османских чиновников»[38].
Общие расходы на строительство дворца составили 35 тысяч золотых, огромную по тому времени сумму[39]. В дополнение к перечисленному К. Брынковяну обязался прекратить вражду с Димитрием, а также не противодействовать возведению на престол Молдавского княжества Антиоха, старшего из братьев Кантемиров, который тот и занял в 1705 г.[40]
Анализируя события жизни и деятельности Д. Кантемира в Османской империи с 1704-го по 1710 г., мы не найдем ни одного намека относительно его участия в политической борьбе боярских группировок за власть в Валашском или Молдавском княжествах. Более того, он несколько раз отказывался принять бунчук – символ господарской власти Молдавского княжества, а также стать капукехаем – официальным представителем своего брата Антиоха при султанском дворе во время его второго княжения.
В тот период весь его талант и неуемная энергия проявились вне сферы политики, сосредоточившись, главным образом, в области литературы, философии, истории и музыкальной культуры[41]. Вплоть до начала русско-турецкой войны 1710–1713 гг. обе стороны неукоснительно соблюдали условия заключенного договора, ни словом, ни делом не нарушив своих обязательств.
Пребывание Т. Кантакузина в Стамбуле осенью 1703-го – зимой 1704 г. еще больше сблизило его с Д. Кантемиром, сделав их до конца жизни единомышленниками и друзьями.
Успешное завершение миссии Т. Кантакузино в столице Османской империи не осталось без внимания господаря Валахии. Как уже отмечалось выше, 9 августа 1704 г. К. Брынковяну в знак признательности и благодарности за оказанные услуги возвел своего кузена в должность великого постельника[42]. Впоследствии ему неоднократно доверялось выполнение дипломатических миссий и личных поручений господаря в Трансильвании, Турции и Молдавском княжестве[43].
Успехи на этом поприще приносили ему новые почести и чины. 1 сентября 1706 г. Т. Кантакузино был возведен в должность великого спатаря, один из высших рангов в иерархии боярских чинов Молдавского и Валашского княжеств[44].
По-видимому, уже будучи в этом чине, он женился на Марии, дочери боярина Дуки Купарула, владетеля поместья Вай-де-ей в уезде Прахова[45]. Дука был зятем боярина Херескула, род которых именовался Настурел, и обладал графским титулом, пожалованным Шербану Настурелу австрийским императором Леопольдом. Прозвище Хирескулы они получили от названия родового владения – села Хирешты.
Среди многочисленных загадок биографии Т. Кантакузино предстает его семейная жизнь. Абсолютное большинство исследователей и публикаторов его родословной дают противоречивые сведения о семействе графа. К примеру, в своем фундаментальном исследовании румынский историк Н. Йорга отмечает, что у великого спатаря было двое детей: сын Тома, умерший в младенчестве, и дочь Сафта[46]. Эту же информацию предлагают нам авторы последнего издания «Истории румын»[47]. Однако ни в одной из этих публикаций не приводятся данные о месте и датах их рождения и смерти.
Совершенно иные сведения о составе семьи Т. Кантакузино предлагает камер-юнкер Ф.-В. Берхгольц[48], близко знавший семейство Кантемиров и Кантакузино. В течение многих месяцев пребывания в Санкт-Петербурге он вел ежедневные записи о наиболее важных событиях политической и повседневной жизни, происходивших в новой столице Российского государства. К таковым он причислил церемонию погребения скончавшегося генерал-майора кавалерии Т. Кантакузино, свидетелем и участником которой он был и которую почтил присутствием император Петр I.
Согласно запискам Ф.-В. Берхгольца, после кончины Т. Кантакузино «осталась жена и несколько человек детей, из которых один уже находится на службе»[49].
Все предпринятые нами попытки обнаружить хоть какие-либо сведения или же упоминания о «нескольких человек детей», оставшихся после кончины Томы Кантакузино, не увенчались успехом. Лишь однажды в поденном журнале И. Ильинского-Ярославца, личного секретаря Д. Кантемира, в повествовании о Персидском походе мы находим упоминание о молодом Кантакузино. Однако здесь речь идет не о сыне Томы, а о его родственнике, участнике кампании, Константине Кантакузино, одном из двух сыновей Пэуны Кантакузино, прибывших в Росиию в 1720 г.[50]
Мы склонны утверждать, что ко времени эмиграции в Россию граф и его супруга были бездетны. В подтверждение сказанному может служить как личная переписка Т. Кантакузино с российскими государственными сановниками, так и официальные документы того времени.
Эмигрировав в Россию, Т. Кантакузино получил письменные заверения о материальной компенсации своих имущественных потерь в Валахии. Однако на протяжении четырех лет, вовлеченный в активную военно-административную деятельность, он не располагал достаточным временем вплотную заняться их получением. Ситуация коренным образом изменилась, когда к Т. Кантакузино дошли известия о скором прибытии в Россию супруги.
Уже в мае 1716 г. он обращается к канцлеру Г. И. Головкину[51] с личной просьбой: посодействовать в получении обещанных владений. В своем письме Т. Кантакузино отмечал: «… не простирался ваше графское сиятельство докучать, за случившимся препятием <препятствием. – В.Ц.> возвращения жены моей. А ныне, понеже паки свободна и конечно сюды будет, к тому есмь принужден, чего для покорно прошу предложить повторным указом, как в Москве для двора и к его вельможности <гетману И. И. Скоропадскому. – В.Ц.> для села, дабы исполнено было, ибо многим как до того моего указу роздано, тако и после того другим села даны. Только в моем указе его вельможность препятие изыскал не дать. А по прибытию сюды жены моей без того <двора в Москве и сел на Украине. – В.Ц.> толиким домом трудно обходитесь мне здесь будет»[52].
По-видимому, это обращение не принесло ожидаемого результата, и в начале августа Т. Кантакузино вновь пишет канцлеру: «Мню небезизвестно и Ваше Сиятельство, что бывшей господарь Мултянской Стефан и отец его Константин и брат его Михайло Кантакузины по указу султана турского взяти из Мултянской земли и казнены смертию[53]. Между которым временем жена моя под сохранение десницы Вышняго Бога из Мултянской земли ушла в Седмиградскую землю, толко сама душою, оставя там все имение наше. И по отъезде жены моея оставшие все маетности и пожитки и все имение наше и протчих всех Кантакузиных от нынешнего господаря Николая Скерлета[54] конфискованы и другим все розданы. А ныне я имею намерение, чтоб жену свою суды препроводить, чего для уже и отправил нарочно людей своих, токмо не имею здесь жадного подлинного места, где б по прибытии помянутой <жены. – В.Ц.> содержаться»[55].
