Екатерина Мишаненкова - Любовь Орлова
Только личным указом Николая I можно объяснить тот факт, что оба сына Бутурлиной – Дмитрий и Федор получили фамилию Орлов…
Детство Любы Орловой прошло в Москве и подмосковном Звенигороде, где она родилась. В советские годы она редко говорила о своем дворянском детстве, но по обрывочным свидетельствам можно судить, что было оно вполне счастливым и вполне стандартным. Зимой Орловы в основном жили в Москве, в квартире на Спиридоновке, около Патриарших прудов, а летом выезжали в поместье, принадлежащее Евгении Николаевне. Нонна и Люба воспитывались гувернанткой, учились музыке и танцам, ходили в гимназию и практически ничем не отличались от тысяч своих ровесниц из русских дворянских семей.
Правда, родители ее были людьми с артистическими наклонностями (в той мере, которая была позволена в приличном обществе), и благодаря их родственным связям с Толстым и дружбе с представителями предреволюционной богемы Любе Орловой посчастливилось еще в детстве проявить свои артистические таланты. Ее отец был дружен не с кем-нибудь, а с самим Шаляпиным, великим певцом и уже тогда практически живой легендой. Он часто бывал у них в усадьбе, а они, в свою очередь, приезжали к нему в его имение Ратухино на Волге. Общались они и в Москве, где Шаляпин не раз устраивал в своем доме на Новинском бульваре и у своих богатых друзей-меценатов детские праздники. В одном из них, на котором дети разыгрывали музыкальную сказку «Грибной переполох», принимала активное участие и маленькая Люба Орлова.
Надо сказать, что детские праздники, которые любили проводить в то время артисты и меценаты, были не просто привычными нам утренниками. И прежде всего не из-за маленьких артистов, а потому что устраивали их настоящие гении, без всякого преувеличения. Пьесы писали серьезные драматурги, пению детей обучали певцы с мировым именем, декорации и эскизы костюмов рисовали художники, чьи картины теперь висят в Русском музее и Третьяковке.
Праздник, в котором участвовала Люба Орлова, не был исключением. Спектакль был поставлен по детской опере автора песенки «В лесу родилась елочка» Е. Ребикова. Режиссерами на нем были жена Шаляпина и артист МХТ Александр Адашев, декорации расписывал сам Кустодиев, а детали оформления перед ним делали в мастерских частной оперы Зимина. Костюмы для юных артистов были заказаны у известной московской модельерши Ламановой, которая впоследствии одевала и взрослую, уже знаменитую Любовь Орлову. А афиша спектакля была нарисована знаменитым театральным художником Леоном Бакстом.
Любе Орловой досталась роль Редьки – небольшая, но заметная. Она пела и соло, и в дуэте с другим овощем, Горохом, и в хоре вместе с остальными детьми. Поскольку среди участников было немало известных людей (или ставших известными впоследствии), о нем сохранилось немало воспоминаний, пусть и довольно смутных. Но все сходятся на том, что маленькая белокурая Любочка в розовом платье имела большой успех.
Драматург и первый советский сценарист Иосиф Прут вспоминал: «В особняке на Новинском бульваре давался детский бал. Ф. Шаляпин имел обыкновение трижды в году устраивать для своих детей и их друзей воскресные утренники.
Праздничный зал: яркие костюмы, музыка – все это завораживало собравшуюся детвору. Среди приглашенных был и я – восьмилетний мальчик, ученик приготовительного класса – единственный в гимназической форме.
Юные гости все прибывали – знакомые мне и не знакомые. Радушный хозяин дома, казавшийся нам таким огромным, приветствовал входящих своим громовым голосом. И вдруг в дверях показался… ангел. Весь в чем-то розовом, воздушном… Это была маленькая девочка, белокурые локоны спадали на ее плечи. Шаляпин поднял ее на руки. Я смотрел на нее как завороженный… и очнулся, когда услышал голос хозяина:
– Дамы приглашают кавалеров!
И тогда это розовое облако подплыло ко мне и произнесло:
– Я вас приглашаю, кавалер!
Так произошло мое знакомство с Любовью Петровной Орловой, которой в ту пору было шесть лет. С Ирочкой, старшей дочерью Федора Ивановича, моей сверстницей, мы были на «ты». Но к розовому ангелу я обратиться на «ты» не посмел. Вот с тех пор мы и говорим друг другу «вы»…»
После представления Шаляпин, как с удовольствием потом рассказывали родственники Любы Орловой, подхватил ее на руки, поцеловал и воскликнул: «Эта девочка будет знаменитой актрисой!»… Правда, у самой Орловой было достаточно чувства юмора, чтобы, рассказывая об этом семейном предании, добавлять, что всех других исполнителей того спектакля он тоже подбрасывал на руках и целовал. А может, и обещал им великое артистическое будущее. Если и так, то процент сбывшихся предсказаний все равно остается высоким – кроме Любови Орловой, знаменитыми стали еще два юных участника спектакля. Это дочь самого Шаляпина, Ирина, прекрасная театральная актриса, не посрамившая своей знаменитой фамилии, и Максим Штраух, сыгравший в спектакле «Боровичка» (или «Рыжика» – свидетельства очевидцев в этом вопросе несколько расходятся) и ставший впоследствии народным артистом и главным Лениным советского кино – он сыграл вождя пролетариата в одиннадцати фильмах и спектаклях.
В жизни актера первое появление на сцене зачастую обозначает начало его творческого пути. В моей жизни оно состоялось очень рано, но не обозначало ровно ничего. О своем первом сценическом выступлении я все же рассказываю потому, что оно среди воспоминаний детства самое любимое. Оно связано с именем замечательного артиста Федора Ивановича Шаляпина, с которым мне довелось в детские мои годы повстречаться и даже подружиться, хотя я в то время была весьма обыкновенным ребенком, а он – великим и заслуженно прославленным артистом.
В доме Шаляпиных по случаю какого-то праздника ставили детскую оперетту «Грибной переполох», мне выпало играть роль Редьки. Я, разумеется, не помню, как изобразила этот овощ, помню лишь, что Шаляпин поднял меня и расцеловал, впрочем, как и всех маленьких участников спектакля. Он сказал, что из меня выйдет артистка.
Похвала Шаляпина преисполнила меня детским, а отца с матерью родительским тщеславием. Но о возможности актерской карьеры не подумали ни они, ни тем более я. В семье у нас уже давно было решено, что я стану пианисткой.
Но этим «пророчеством» знакомство Любы Орловой и Шаляпина не ограничилось. Она дружила с его дочерьми и часто бывала у них в гостях, но, конечно, взрослые не обращали особого внимания на детей. Однако ее знакомые вспоминали, что она умудрилась еще раз обратить на себя внимание великого певца – разбила вазу, которую он привез из-за границы. Но то ли ее знаменитое очарование работало уже тогда, то ли Шаляпина просто так растрогал вид рыдающей девочки, что он не стал ругаться и даже сам разбил еще одну вазу и сказал ей: «Ну вот, теперь мы с тобой оба одинаково виноваты!»
