Юрий Малов - Мои московские улицы
Дом, которого нет
Неказистый, двухэтажный дом, где жила моя бабушка, начинался на углу Трубной улицы и Печатникова переулка на нечетной его стороне, и тянулся высоко вверх по крутому склону поднимающегося холма. Дом под номером 1/4 был дореволюционной постройки, с печным отоплением и вечно протекающей крышей. Чтобы войти в бабушкину квартиру, нужно было подняться по переулку вверх по склону холма к единственному подъезду этого дома. С этого места уже открывалась панорама Москвы с куполами церквей Высоко-Петровского монастыря на первом плане. Внутри обшарпанного подъезда один небольшой лестничный пролет со стертыми каменными ступенями вел вверх на второй этаж к жилым помещениям, а другой, еще менее презентабельный и темный, вниз к кладовкам, где хранились дрова.
Номер квартиры не помню, но именно здесь, на втором этаже этого дома, и жила моя бабушка по матери – Иванова Анна Васильевна, крестьянка из Тверской губернии, приехавшая восемнадцати лет от роду в 1908 году в Москву на заработки.
Сегодня дома номером 1/4 по Печатникову переулку уже нет. Этот переулок теперь начинается с неопрятного пустыря, где вроде бы собираются строить подземный гараж. Бабушкин дом снесли в начале нынешнего века одновременно с соседним домом № 3 и поставили на этом месте новое здание № 3 – 5-ти этажный «клубный» дом «класса люкс» с мансардами, подземным гаражом, системой внешнего наблюдения и другими модными современными «прибамбасами», но при этом, как уверяют, «с частично сохраненным старинным фасадом». Какого дома – не уточняется. От бывшего небольшого дворика, куда выходили окна бабушкиной комнаты, пока случайно сохранилось лишь одно дерево, печально стоящее на крошечном пустыре на задворках нового дома.
Печатников переулок сегодня
Вольно или невольно «клубное» здание, также как и комплекс «Легенды Цветного», нарушают существовавшую в этих местах гармоничную созвучность высотной и объемной соразмерности окружающих строений.
Новый дом № 3 выглядит несуразно большим и совсем не по месту на подъеме Печатникова переулка. Помнится, раньше за бабушкиным домом, прижимаясь вплотную, одним этажом выше поднимался старый дом № 3, за которым следовал дом № 5, еще приподнимаясь на один этаж. На вершине переулка этажность здания зрительно уже не воспринималась так резко. Миниатюрный дом «с кариатидами» П. Сысоева (№ 7) не нарушал логику предшествующего ступенчатого порядка домов, поднимающихся в гору.
Потомственная крестьянская труженица, Анна Иванова не только сумела найти себе работу по приезду в Москву, но и вышла замуж за работящего Александра Парусова. Брак, к сожалению, оказался недолговечным. Вскоре после рождения сына Ивана первый бабушкин муж заболел и умер. Однако жизнестойкая крестьянская дочь не пала духом. С ребенком на руках продолжала работать и вторично вышла замуж за Александра Иванова, дворника одного из домов в Печатниковом переулке. После революции хозяева двухэтажного дома в этом переулке затерялись в бурном водовороте потрясений тех лет, освободив второй, «хозяйский» этаж этого дома. Новые квартиранты, вселившиеся туда, сделали это, вероятно, самовольно, а может быть – и с разрешения новых местных властей. Они заполнили второй этаж этого дома – пять комнат бывшей хозяйской квартиры, объединенных одним общим коридором. Ивановым, как семье дворника этого дома с четырьмя детьми, досталось в этой квартире три комнаты, правда, одна из них была темная, с так называемым, «фонарем» – окном, выходящим на чердак, обрекающим эту комнату на сумеречное чердачное освящение. К тому времени семья Ивановых состояла из 6 человек. Бабушка родила от второго мужа двух дочерей – Антонину с Марией, и младшего сына Шуру. Однако и со вторым мужем Анне Васильевне не повезло. Он вскоре умер от онкологического заболевания. Своих четверых детей она поднимала в одиночку.
Неграмотная крестьянка, недавно попавшая в большой город, без помощи родных и знакомых, в сложные послереволюционные голодные годы сумела прекрасно справиться со своими родительскими обязанностями. Все её дети выросли здоровыми полноценными гражданами своей страны, получили образование, овладели различными специальностями, уверенно вошли в самостоятельную жизнь. Её старший сын Иван Парусов перед войной был кадровым военным, офицером. Младший Шура работал в Москве на авиационном заводе. Две дочери – Антонина и Мария – служили секретаршами в государственных учреждениях. В середине 30-х годов Иван и Шура женились, а Антонина вышла замуж.
Муж Антонины – мой отец, Малов Александр Васильевич, родился и вырос в подмосковном городе Орехово-Зуеве, в семье, которая традиционно работала на местной текстильной фабрике. О детстве и юности его мне, к сожалению, почти ничего не известно. В те годы рассказывать о прошлом было не принято. В Орехово-Зуеве у него оставались старшие брат и сестра. Связи с ними он не поддерживал. К концу жизни несколько раз порывался съездить на родину, но так и не собрался. Александр Малов в 20-е годы работал в комитетах бедноты, в основном, в Рязанской губернии. В 1926 году стал членом ВКП(б). Поступил на исторический факультет МГУ, где проучился только три года. По призыву партии оставил учебу и приступил к работе в партийных органах в сельских районах центральной России. О своей партийной работе ничего не рассказывал. Однако часто повторял, что сохранил свою жизнь в период репрессий середины 30-х годов, только потому, что под разными предлогами отказывался от повышения по службе, когда ему это предлагали. В 1941 году пошел добровольцем на фронт. По его словам, два раза ходил в штыковую атаку, но в 1944 году его отозвали из действующей армии и направили на работу в московский аппарат КГБ. Этот переход он приписывал своему умению правильно писать «бумаги» и приводил его мне в пример, когда хотел пояснить важность «бумаготворчества» в нашей жизни. Из КГБ – не знаю, каким образом – его перевели на работу в Международный отдел ЦК КПСС в 1944 или 1945 году, когда этот отдел впервые формировался в аппарате ЦК партии. Через несколько лет ему пришлось покинуть это место по причине отсутствия законченного высшего образования. После этого он проработал два года в качестве заведующего секретариатом газеты «За прочный мир, за народную демократию», печатного органа международного коммунистического движения, редакция которой в то время находилась в Бухаресте (Румыния). Возвратившись в Москву, он устроился на работу в качестве старшего научного сотрудника в Институт марксизма-ленинизма, отсутствие диплома о высшем образовании здесь роли не играло.
