Пауль Кёниг - На "Дейчланде" через Атлантический океан
– Глубина 20 метров.
Мы идем на двадцатиметровой глубине совершенно слепые и можем руководствоваться лишь манометром глубины и компасом Крейзеля, этим охраняемым нами, как зеницу ока, сокровищем лодки. Свет уже не проникает к нам; перископ давно оттянут вниз, стальные предохранительные клапаны иллюминатора рубки закрыты, мы превратились в рыбу.
Вслед за этим начинают поступать донесения из всех восьми отсеков: центрального поста, машинного отделения, носового и кормового помещений, помещений для груза и аккумуляторов. Наша "Дейчланд" может спокойно идти вперед.
Однако не всегда легко управлять такой большой лодкой и на определенной глубине. Разница удельного веса воды, под влиянием меняющейся температуры или неодинакового содержания соли, играет при этом важную роль. Какое решающее значение это может иметь, я покажу, посредством приведения разницы между водой Северного и Ботнического морей. Удельный вес воды обоих морей относится как 1,013 к 1,025, сама по себе разница более чем мала. Но когда дело касается лодки размером нашей, которая, чтобы погрузиться, нуждается уже в значительном количестве тонн водяного балласта, то в итоге получается необыкновенно большой вес. Для того, чтобы погрузиться в более плотной воде Северного моря, наша лодка должна быть по крайней мере на семнадцать тонн тяжелее, чем в Ботническом заливе, иначе она не опустится.
При резких перепадах температуры воды в заливах и устьях рек, где, кроме того, примешивается более легкая, пресная вода, бывают самые неприятные сюрпризы. Многие командиры субмарин были уверены, что при определенном весе они, безусловно, опустятся и будут держаться на принятой глубине. Однако неожиданно манометр показывает большую глубину, и лодка начинает падать, подобно аэроплану, попавшему в разреженный воздух, пока исследование удельного веса воды и ее температуры не выяснит причину такого недоразумения. Из этого видно, что только такие предварительные измерения дают командиру субмарины уверенность в беспрепятственном погружении и всплытии.
Тем временем мы окончили наше погружение, к моему полному удовлетворению. Все в порядке, все функционирует, весь сложный механизм в наших руках.
Я отдаю приказание к подъему, горизонтальный руль ставится на "всплытие", причем я в тот же момент по манометру вижу общую работу руля и наших главных помп. Убедившись, что поблизости не раздается шум винта какого-либо парохода, встреча с которым была бы нежелательна, мы переживаем опасную "слепую минуту", т. е. минуту, когда лодка уже настолько поднялась, что могла бы быть протаранена, и вместе с тем находится еще на такой глубине, при которой нет возможности выставить перископ и осмотреться.
Все, кто находится в машинном отделении, присутствуют при захватывающем зрелище.
Длится это недолго. Я стою у перископа и зорко за всем слежу. Вот уже поле зрения светлеет, серебристые воздушные пузырьки поднимаются сверкая, по стеклу проходит какое-то сияние и мерцание, наконец наступает полный рассвет, показывается целая картина и передо мной прозрачные, блестящие волны Северного моря с его пустынным, необъятным горизонтом.
Тут мы окончательно начинаем подниматься. Благодаря перекладыванию руля, лодка постепенно приближается к поверхности воды, причем для ускорения подъема одна из цистерн наполняется сжатым воздухом. Дело пошло быстрее; уже освободилась рубка, показывается палуба со стекающей с нее водой, люк рубки открывается, врывается свежий воздух, и я отдаю приказание:
– Продуть воздушным насосом!
В ответ раздается из центрального поста дикое завывание и свист, между тем как сильный насос выжимает воду из балластных цистерн. Процедура эта происходит быстро; как только освобождается одна цистерна, по обеим сторонам лодки с сильным бурчанием вырывается воздух, и мы постепенно принимаем нормальное надводное положение.
Пока еще мы идем на электродвигателях. Остается последнее- при помощи электрических машин пустить в ход тяжелые моторы Дизеля. Я уже поднялся в рубку, и до меня не доносится ничего из происходящего в данную минуту там внизу. Поступают лишь доклады из центрального поста. Но тот, кто находится внизу, в машинном отделении, присутствует при захватывающем зрелище.
Машинисты стоят на своих постах. По переговорной трубке передается приказание, все в напряженном состоянии. Находящийся тут же механик издает резкий свист и поднимает руку, мелькает несколько быстрых движений, несколько ослепительных коротких молний у коммутатора в помещении электродвигателей; крышки первых вентиляторов нерешительно, как бы нехотя приподнимаются, затем раздается шипение, треск, неровное и бешеное пыхтение, и наконец яростные вспышки становятся более равномерными, и все быстрее и быстрее обе машины входят в свой правильный такт работы.
Пробное погружение закончено, и "Дейчланд" идет своей дорогой. Ветер не стихает, но погода по-прежнему хорошая и ясная. Каких-либо пароходов не видно, мы можем спокойно держаться в надводном положении, но при этом не должны забывать тех особых причин, которые требуют от нас наивысшей осторожности и предусмотрительности во время нашего плавания. День близится к концу. Солнце заходит за темными тучами, что предвещает скверную погоду на завтра.
Ловушка
Так оно и было. Чем дальше мы уходим от берегов, тем неспокойнее делается море, и лодку уже изрядно бросает. Еще у себя в каюте я замечаю степень волнения. Под утро, около двух часов, я просыпаюсь от телефонного звонка, устроенного над моей головой.
Вахтенный офицер Эйринг доносит, что слева виден какой-то быстро приближающийся огонек. Я вскакиваю, балансируя огибаю угол к централу и по лестнице через люк рубки вхожу на площадку.
Эйрииг показывает мне на большом расстоянии от нас эту, как бы приближающуюся к нам, светлую точку. Для верности мы объявляем тревогу и ныряем. При этом меня впервые охватывает удивительное чувство поразительной уверенности, дающей возможность так быстро погружаться.
Словно все это самая обыкновенная вещь в мире. Идешь себе в разгар мировой войны на невооруженной торговой лодке, среди мрака ночи. Приближается огонек; возможно, неприятель, и скорее всего, что это он, и быть может, несколько снарядов разнесут нашу рубку, хлынет вода, и немного погодя волны Северного моря сомкнутся над нами.
Однако ничего подобного на случилось. Короткое приказание в централ, несколько приемов с вентиляторами и с рулем, и мы беспрепятственно продолжаем свой путь. Правда, на поверхности воды грубая сила может нам прервать поход, но зато под водой, на глубине нескольких метров, она бессильна помешать нам.
