Леонид Жолудев - Стальная эскадрилья
Вскоре набрели на другой хутор. Здесь в первом же доме нам тоже посчастливилось встретить честных и гостеприимных людей.
Молодой мужчина, пока жена его готовила для нас ужин, рассказал, что у них тоже побывали полицаи и предупредили о появлении летчиков. Узнав о нашем намерении сегодня же переправиться через реку, он сокрушенно заметил:
- До Двины, почитай, верст пять будет. И дорога скверная. Без проводника вам никак не обойтись.
Подумав немного, он виновато взглянул на жену, двух малых детей, решительно встал из-за стола и сказал:
- Придется помочь. Не пропадать же вам тут.
После ужина мы двинулись в путь. Шли молча, осторожно ступая по росистой траве. Вскоре впереди черненым серебром блеснула гладь реки. Но мы так выбились из сил, что о переправе и думать было нечего.
- Тут неподалеку дюже добрый мужик живет, - сказал проводник, заметив нашу усталость. - У него смело можно остановиться на отдых. Первым председателем сельсовета был. Да и речку он хорошо знает: рыбак заядлый.
Но наш знакомый тут же оговорился, что прямо к этому мужику идти нельзя. К нему иногда наведывается дальний родственник, который служит в полиции. Лучше всего переночевать в сарае, что стоит на отшибе.
Уговаривать нас не пришлось. Минут через десять мы уже были в сарае и дышали пряным ароматом сена. Пожелав нам удачи, наш проводник заспешил домой.
Через некоторое время я попросил Игоря сходить к "дюже доброму мужику" и, если позволит обстановка, поговорить с ним: сможет ли он помочь нам перебраться через Двину.
Копейкин вернулся минут через двадцать. Он доложил, что с хозяином переговорил, мужик показался ему вполне надежным. Его сообщение меня успокоило. Мы поднялись по лестнице на стог сена и улеглись спать.
Утром нас разбудил грохот автомашин. Через щель в стене я увидел, что по дороге двигалась большая колонна крытых брезентом грузовиков. Нам пришлось на всякий случай подготовить к бою весь свой "арсенал": два пистолета 14 ТТ, наган и ручную гранату. Но автомашины в хуторе но остановились, и, когда они скрылись за поворотом, вновь наступила тишина. Мы достали карту и стали уточнять маршрут дальнейшего движения. Хотелось идти напрямую, чтобы максимально сократить путь, но этого нельзя было делать. Обстановка обязывала нас обходить города и крупные населенные пункты, держаться подальше от шоссейных и железных дорог.
Мы так увлеклись уточнением маршрута, что на какое-то время забыли, где находимся. Поэтому скрип дверей сарая показался нам резким и неожиданным. Кто-то стал подниматься по лестнице. На всякий случай взяли в руки пистолеты. Секунды напряженного ожидания, и над ворохом сена показалось добродушное лицо с небольшой бородкой.
- Он! - с облегчением выдохнул Игорь и первым сунул наган за пазуху.
Наш новый знакомый, которого звали Петром, извинился, что не мог прийти раньше: к нему заезжал дальний родственник - полицай. Потом пояснил обстановку. Оказывается, мы вовремя выбрались из болота. На выходах из него фашисты устроили несколько засад. Нас усиленно разыскивают. Полицаи из кожи лезут вон, чтобы получить вознаграждение.
- Вот что, Петре, - сказал я после короткого раздумья. - Мы тебе верим. Сумеешь нам помочь переправиться через реку?
Наступила томительная пауза. Петро молча теребил свою бородку. Потом, словно размышляя вслух, заговорил:
- Сегодня суббота. Немцы и полицаи в этот день больше отсиживаются по хатам, горилку глушат. А мне порыбачить бы не грех... Пойду-ка проверю свои снасти, а к вам жинку пришлю с харчами.
Часа через два после завтрака Петро снова появился. Он посоветовал нам переправляться через реку ночью на плоту. Полиция все еще ждет нас на выходе из болота.
Часов в двенадцать ночи наш проводник один сходил на берег и, вернувшись, сообщил, что кругом тихо. А в половине первого мы, прихватив с собой веревки, двинулись в путь. Дул пронизывающий осенний ветер. О берег, к которому вышли довольно быстро, с шумом плескались волны. Скатив в воду пять толстых бревен, заранее 15 заготовленных Петром, мы крепко связали их. Плот получился неплохой.
- Возвращайтесь скорее, -сказал на прощание наш провожатый.-Буду ждать. И не я один...
Мы поблагодарили его и оттолкнулись тостами от берега. Плыли намеченным курсом к споим - первый успех на опасном и трудном пути. Учащенно билось сердце, нахлынули воспоминания. Ведь в ста пятидесяти километрах от Западной Двины находилась моя родная деревня. Там прошло-протопало босоногое детство. Там я учился и работал. Там живут, во всяком случае жили, мать и отчим, ставший мне дорогим и близким человеком.
Да простит меня читатель за отступление, которое я намерен сделать. Каждый из нас кому-то обязан своими первыми шагами в большую жизнь. И как не вспомнить с чувством глубокой благодарности учителей, наставников и просто хороших людей, послуживших надежной опорой на пути к заветной цели! 16
БЕРЕГ НАШЕГО ДЕТСТВА
Село Курилово. В доме, конфискованном у мироедов Советской властью, разместилась начальная школа. Заведовал ею Никифор Иванович Маслов. В моей памяти он оставил, пожалуй, самый глубокий, неизгладимый след.
В бурные годы становления Советской власти в нашем приграничном районе свирепствовало не только кулачье, нередко появлялись и банды "зеленых". Они убивали коммунистов и комсомольцев, громили сельские Советы. Наш учитель не раз вступал в смертельные схватки с ними. Об этом свидетельствовали и многочисленные шрамы на его лице.
К нам, ученикам, Никифор Иванович относился с одинаковой строгостью и заботливостью. Он щедро делился с нами своими знаниями и житейским опытом, воспитывал у нас любовь к Родине, честность, справедливость, трудолюбие, разжигал страсть к наукам. Именно благодаря ему я уже после первого класса стал регулярно читать газеты и журналы.
Никифор Иванович организовывал интересные экскурсии по наиболее памятным местам Псковщины, увлекательно рассказывал нам о героях гражданской войны, старался привить любовь к родному краю. Жил он в трех верстах от Курилова, но на период весенней распутицы и на зиму переселялся в школу, где занимал небольшую комнатку. Сколько раз в непогоду он оставлял меня у себя ночевать!
Начиная с пятого класса мне пришлось учиться в поселке Идрица Себежского района. Он находился в 25 километрах от нашей деревни. Жили мы, мальчишки, - а таких, как я, было большинство - в полуобщежитии при школе. Всем нам выдавали скудный картофельный паек; мясо и жиры видели редко, да и хлеба вдоволь не ели. Однако никто не унывал, не жаловался, каждый думал только об учебе. Никогда не забыть таких верных товарищей, как Федя Сковорода, Федя Фролов, Арсений Жолудев и Гоша Никоненок. Несмотря на разность характеров, нас объединяла крепкая дружба.
